— Верно Ермак Тимофеич. Засиделись здесь, — произнес один из казаков.
— Ванька, поднимай народ православный, — крикнул Ермак одному из казаков, развалившемуся на корме струга.
— А ну казаки подъем! — громким голосом закричал казак, — Хорош спать. Он перепрыгнул через борта струга, и начал помогать остальным казакам, сворачивать пожитки.
— К Караче самому в гости пойдем. Разгуляй ему по морде.
То был один из самых жестких и умелых казаков Иван Кольцов, которого казаки промеж собой нарекли просто: Ванька Кольцо.
Казачий лагерь пришел в движение. Забулькали весла в холодной воде Туры. Взметнулись вверх казачьи стяги и святой Георгий. Над Турой вновь завеял “Двухглавый орел”. Струги отошли от берега и подняли паруса. Холодный октябрьский ветер все дальше уносил их по реке туда, где сливаются Тура и Тобол.
Послы с Камы
Первопрестольная. Грановитая палата. Год 1581
— Государь! — в палату зашел посыльный.
Низко поклонившись, он тихо произнес: — Делегация от купцов Строгановых с Перми Великой.
— Час от часу не легче, — пробормотал человек в черной собольей шубе и кутье расшитой жемчугом.
— Андрейка, — он пнул ногой слугу, сидевшего рядом.
— Почему в палатях плохо топлено черт, бородатый? Слуга бросился в ноги царю и проревел: — Так с утра топили государь.
— Вечер уже! — царь легко стукнул слугу посохом по спине.
— Иди, распорядись, что бы еще раз затопили.
Беда мне с вами. Все отлынить от трудов норовите. Вниз спущу, пусть высекут. Ну да Бог с вами.
Шут сидевший у трона видя, что царь отошел от гнева и теперь можно что-нибудь сострить, на четвереньках подполз к царю и взял его за руку.
— Ну чего тебе дуралей? — царь милостиво посмотрел на шута, который сейчас преданно смотрел ему прямо в глаза, словно дворовая шавка.
— Сказать чего хочешь, так говори.
Шут поцеловал царю руку.
— Ну, полно тебе подлизываться то, говори: чего хотел?
Шут встал на четвереньки и снял свой колпак и смял его в руках: — Государь, купцы Строгановы пришли. С челобитною тебе государь.
Царь отмахнулся рукой: — Да знаю я, зачем они пришли. Опять земельки просить, все им мало. Не за пользу престолу радеют. Все мошну свою купцы набить не могут.
— А ты прими Вань Строгановых, — не унимался шут, — чай вести добрые из земли Камской принесли.
— Знаю я, какие вести они принесли, — царь сел на трон.
— Они думают у батюшки – царя войска много, выручит государь. А у меня вон ливонцы под носом, опять войну затеяли. Царь вытянул руку, облаченную в кафтан шитый жемчугом сторону запада, и погрозил пальцем: — Нехристи римские. Он сжал кулаки и грозно посмотрел на распластавшегося у его ног шута. А они там со своими татарами, да местными народишками справиться не могут, а у меня почитай все царство православное о защите молит.
— Выслушать - выслушаю, но стрельцов не дам. Пущай своими силами управляются. И точка! Царь стукнул посохом по полу: — Зови их.
Царь помнил распри торговых людей между собой. Пелымский князь со своими людьми в осень 1581 года, прямо на Семенов День осадил Чердынь и Канкор и другие чусовские городишки, а Никитка Строганов отсиделся в своем городке Орел, пока нехристи грабили и чинили осаду братьям его Максиму и Семену Строганову. Меж собой согласия купцы найти не могут, все на царя надеются.
— Батанов, — крикнул Иван Грозный дьяка посольского приказа, — принеси ка нам жалобную грамоту братьев Строгановых на брата своего. Посмотрим, что они на сие скажут.
И пусть наконец заходят, чего у дверей мяться, — царь указал посохом на двери.
Двери дворца распахнулись и в палати вошли три мужика в соболиных кафтанах перевязанных шелковыми поясами. Смяв в руках шапки, они отвесили три низких поклона и встали, как истуканы опустив глаза в пол.
— Проходите, коли пожаловали купцы
Строгановы сделали шаг вперед и застыли.
— Сказывайте, с чем пожаловали, — царь подал знак рукой.
Никита Строганов прокашлялся. Увидев так близко царя, к его горлу подкатил ком, лоб покрылся испариной. Не в силах что-либо выговорить, он толкнул брата рукой: — говори Максим, царь ждет.
Максим встрепенулся. По началу его глаза судорожно бегали по царским палатям, словно ища укрытия от неминуемого гнева, но затем он успокоился и очередной раз поклонившись царю произнес: — Народ православный, что по берегам Камы живет, да и мы государь, просим у тебя защиты и покровительства и содействия в делах наших торговых.