— Лучше не поднимайся — посоветовал багровый.
— Лучше понюхай свой зад — сердито ответил Ером и подскочил на ноги.
Издали раздался смех Ярогора.
Теперь Ером хотел убить их обоих.
— Какой же ты упертый — сказал краснолицый и прокрутил золотистое обрамление в центре своего посоха. Из обоих концов вылезли длинные, похожие на лед, тонкие лезвия. — Есть последние слова?
— Нет! — ответил Ером, приняв боевую стойку. Из раны на его лице обильно стекала кровь. Горячая и густая, будто извергнутая лава. Несколько капель упали на фиолетовые цветы лаванд, от чего растения слегка качнулись.
— Вот и не спеши пока.
Краснолицый снова повернул обрамление, и лезвия посоха тут же исчезли. В небе появилось странное существо. Красная, летучая мышь сделала круг над пришельцем и села ему на руку.
Ером удивился от того, как появившееся животное, похоже на своего хозяина. У мыши была такая же странная кожа, и такие же пугающие, желтые глаза. Краснолицый снял темную сильно потертую перчатку и Ером отшатнулся. У главаря всадников вместо пальцев, поблескивая лаковыми сегментами, шевелились хищные черные многоножки. Он обхватил ими летучую мышь и закатил глаза. Сколопендры вгрызлись в тело животного, но не причинили ему никакого вреда. Ером по-прежнему стоял наготове. Наконец всадник выпустил мышь и улыбнулся.
— Хорошие новости. Твой друг больше не нужен.
— Сам ты никому не нужен — прокричал басом Ярогор и выстрелил из арбалета. Стрела вонзилась туда, где у обычных людей бьется сердце, но краснолицый это даже не почувствовал. Он, как ни в чем небывало вскочил на свою лошадь и помчал в сторону Волеграда.
— Коней можете оставить себе! — выкрикнул напоследок всадник и скрылся за холмами.
Глава 6
Закрытая кедровая бочка едва покачивалась на гладкой воде. Утопленная по верхний обод, она не могла всплыть выше из-за дорогого шелковичного вина, которым ее наполнили пять сытых сезонов назад. Малиновая и блестящая, словно в рубиновых доспехах, стрекоза присела на край бочки и безо всякого интереса уставилась на людей.
— Соль уже не растворяется, сливайте! — командовал прораб с кривым длинным носом. Его сильно изношенная и дурно пахнущая рубаха во всех подробностях могла описать жизнь своего владельца. Каких там пятен только не было: жир, сажа и обычная грязь «делили территорию» с вином и кровью. Поэтому во время работы от своих подчиненных прораб отличался только бездельем и перегаром — в любое другое время он от них не отличался ничем.
Когда-то этот мужчина был крепок и руководил строительством новых волеградских мельниц, но в родном Даромире давно не пользовались его услугами и нанимали разве что по мелочи. Прораб уже намеревался идти в разбойники, когда получил выгодное предложение поработать в саду ее величества, где кому‑то зачем-то понадобилось «посолить» пруд.
Шестеро чумазых работяг с трудом подняли край медного корыта и вылили растворенную соль в пруд. Опустевшее корыто с грохотом поставили на землю и снова наполнили горячей водой, попутно высыпая туда мешки с солью.
— Много еще, Семирад? — спросил один из рабочих.
— До тех пор пока вон та бочка не всплывет полностью. А то, что у нее внутри, будет нам дополнительной платой, — сглатывая слюну, ответил прораб.
Ау-Осан знал, как мотивировать простых рабочих, и уже до заката более тяжелая соленая вода вытолкнула бочку на поверхность. Теперь она плавала на боку. Придворный лекарь остался доволен: его идея осуществилась.
— Кто пустил сюда немытых бродяг? — раздался голос откуда-то из-за густых цветущих зарослей. Через миг ветки кустов зашевелились и перед Ау-Осаном возник тот, кто так громко кричал. Садовник в белом халате и широкой соломенной шляпе больше походил на гриб, чем на человека. Он держал два глиняных вазона с какими-то бурыми растениями, распознать которые целитель не смог.