— Это королевский сад, а не поляна для нищих пьяниц! — продолжал возмущаться садовник, осматривая все вокруг. — А это что? — он указал на рассыпанные повсюду кристаллики соли.
— Это целебная морская соль, — с холодным спокойствием ответил Ау-Осан.
— Что? — садовник выронил вазоны из рук. — Ты сказал «соль»?
— Целебная, — добавил Ау-Осан. — Морская.
— Чтоб тебе обосраться! Ты погубишь мои растения! Убирай все сейчас же!
Ау-Осан опустил голову, но сделал это не от угрызения совести, а потому, что увидел двух важных особ.
— Почему я слышу твои крики, Полесей?
На дорожке, выложенной черным вулканическим камнем, стояла бледная, как утренняя луна, королева. Одной рукой она опиралась на гладкую бежевую трость, другой — на старшую советницу Смугу.
От неожиданности садовник забыл, как кланяться, и низко присел.
— Этот лекарь губит ваш сад. Он всюду рассыпал соль, а это убивает дорогие растения.
— Остынь, Полесей. Ау-Осан готовил мне пруд и делал всё с моего согласия.
— Простите, я об этом не знал, — ответил садовник, догадавшись сделать нормальный поклон.
— А тебе следовало быть аккуратней, Ау-Осан, — перевела взгляд на лекаря королева.
— Я всё приберу, — тут же отозвался тот.
— Нет! Этим займется Полесей. А ты поведешь меня плавать. Я хочу это сделать перед сном.
— Как скажете, королева, — поклонился Ау-Осан и повернулся к садовнику. — Простите меня, Полесей, я непременно должен был вас предупредить.
— Ты тоже меня извини, — садовник, похоже, окончательно смягчился. Он поднял глиняный вазон с растением и протянул его Ау-Осану. — Возьми это в знак примирения.
Королева одобрительно кивнула. Лекарь принял подарок, параллельно вглядываясь в лицо Полесея. Тень от широкополой шляпы доходила ему до самого подбородка, что не помешало Ау‑Осану разглядеть пятно под осыпавшимся слоем пудры, где виднелась бурая и сморщенная короста.
***
На опухшей щеке Ерома, запросто могло поместиться второе лицо. Огромный бесформенный отек скорее походил на перезревшую сливу и в яркости не уступал букету лаванды. Его левый глаз заплыл и почти ничего не видел. Приди такой удар в висок, и Ером был бы уже мертв. Но он об этом не думал, мысль о зараженном вытеснила даже боль. Никогда прежде Ером не сталкивался с чем-то подобным. Обычно у полутрупов усыхает язык и сильно меняется гортань, поэтому зараженные не издают ни звука. Этот же был каким-то особенным. «А его пальцы? — Ерома передернуло от свежих воспоминаний. — Чего только стоят его мерзкие пальцы…» Одна тревожная мысль быстро сменялась другой, в них мелькали и летучая мышь, которая, возможно, спасла им жизнь, и не типичная для зараженных кожа (у Ерома на родине полутрупы покрывались бурой коростой), но главное — как краснолицый узнал его имя? Всё это было пугающе странно.
Узкая полоска заката быстро тлела за горизонтом. Захваченные лошади резво тащили кривую поскрипывающую телегу так, что Ерому приходилась иногда притормаживать, иначе повозка могла просто рассыпаться. Лавандовые холмы плавно сменились разнотравьем. Впереди ждала широкая степь.
Ярогор тем временем гордо сортировал трофеи. Три длинных меча, столько же кривых ножей и один боевой серп — второй ему так и не удалось найти. Из провизии, которую он складывал в отдельную кучу, им досталась печеная саранча и топленный овечий жир с немного подкисшим сыром.
— Тебе надо поплевать на рану и хорошо растереть, — заботливо предложил Ярогор.
— Не надо.
— Хочешь, могу я плюнуть?
— Даже не пытайся, — грозно сказал Ером и показал на разбитую скулу. — Будет такое же, только с двух сторон.
— Выпей тогда врун-зелья, — хитро пробасил Ярогор.
— Не хочу.
— Тогда давай я выпью.
— Нет. Лучше расскажи, где ты так научился стрелять? — Ером попытался увести разговор в сторону.
— А ты дашь мне отвар?
— Нет!
— Тогда не скажу.
— Вот и ладно.
— Ну дай мне отвар!
— Я сказал: нет!
***
Ау-Осан готовился ко сну. Его небольшую скромную комнату освещал круглый хрустальный аквариум с мягко сияющими голубыми улитками. С виду хрупкая и ненадежная тара пережила несколько серьезных штормов и одного капитана владельца. Целителю она досталась в знак благодарности как не особо нужный морякам предмет. Сейчас эта благодарность мирно стояла на вырезанной из пня столешнице рядом с подаренным Полесеем цветком. Кроме улиток, в аквариуме плавали тонкие спутанные между собою водоросли и очень юркая зеркальная рыбка.