В реках Тао-Ана светящиеся улитки были самым обычным явлением. Они зажигались, чувствуя даже малейшую опасность, поэтому чтобы получить приятный свет в аквариуме, по нему достаточно было тихо постучать.
Раздался еле слышный стук. Ау-Осан встал с набитого мятой матраса и, наспех надев зеленый халат, отпер тяжелую деревянную дверь. На пороге стояла Смуга. Ау-Осан уважал пожилую советницу, но был удивлен ее позднему визиту.
— Нам надо поговорить, — вместо приветствия сказала она.
Ау-Осан растерянно кивнул и жестом пригласил ее в комнату.
— Обычно к тем, кто бездарно тратит нашу казну, приходят мои помощники и устраивают проверку, но ты очень уважаемый человек, — сказала Смуга, дождавшись, когда Ау-Осан закроет дверь. — Теперь ты понимаешь, почему я здесь?
Лекарь отрицательно покачал головой.
— Ладно. Расскажи мне о своих трудах.
Ау-Осан указал на полки с книгами.
— Что именно вас интересует?
— Меня интересуют твои закупки.
— Закупки? — Ау-Осан быстро заморгал.
— Объясни, пожалуйста, зачем тебе вдруг понадобилось почти три тысячи клеток и четыреста бочек мучных червей?
— Три тысячи клеток?!
— В прошении о закупке стоит твоя печать.
— Но как такое возможно? Я никогда ее не использовал.
— Хм, — задумалась Смуга, — то есть три воза перепелиных яиц и столько же козьего молока тоже были не для твоих нужд?
— Что? Я об этом ничего не знаю.
Ау-Осан подошел к своим полкам и демонстративно открыл маленькую малахитовую шкатулку, стоявшую между грудой наваленных свитков и стопкой увесистых книг. Внутри лежали серебряные монеты и несколько украшений, призванных подчеркнуть высокое положение их обладателя.
— У меня много денег, зачем мне брать что-то из казны?
— Покажи свои руки.
Ау-Осан распрямил утонченные пальцы и, словно застенчивый ребенок, показал свои гладкие женственные ладони.
— Почему без перстня?
— Он мешает мне во время работы.
— Я хочу на него посмотреть.
Ау-Осан вернулся к шкатулке и, найдя в ней то, что от него требовалось, протянул Смуге перстень со сложной именной гравировкой. Советница взяла кольцо и тут же поднесла его к носу.
— Пахнет свежими восковыми чернилами, — заключила Смуга. — Им недавно наносили печать.
— Но я ничего не делал, — запротестовал Ау-Осан.
— Я тебе верю, но ты поступил безответственно.
— Простите, советница, — холодно произнес лекарь.
— Не извиняйся и обращайся ко мне по имени. Перстень я пока оставлю у себя.
Ау-Осан кивнул.
— Можно мне вас кое о чем спросить?
— Спрашивай, Осан.
— Что вы знаете о Полесее?
— Ты о нашем садовнике? Он уже здесь очень давно, еще со времен моей молодости.
— А что у него с лицом, знаете?
— Это из-за пожара, три года назад сгорел его дом — с тех пор бедняга прячется под чудаковатой шляпой.
— Следы на его лице вовсе не от ожога.
— Это так важно?
— Не знаю. Но я хотел бы вам кое-что показать.
Смуга и Оу-Осан вышли из комнаты, и в то же мгновение цветок, подаренный Полесеем, резко зашевелился. Из глиняного вазона вылезла совершенно лысая, покрытая бурой коростой мышь. Она вскарабкалась на примыкающий к столу подоконник и беспрепятственно шмыгнула в узкое, как бойница, окно.
Несмотря на глубокую ночь, Полесей неустанно стриг густые, похожие на овец кусты, придавая им аккуратную шаровидную форму. Он уже заканчивал с последним, когда почувствовал, что по его халату карабкаются маленькие когтистые лапки. Садовник поднял руку, в которой были ножницы, и, нисколько не дрогнув, полосонул себя ими по левому запястью. На месте пореза появилась темная сухая линия. Полесей поддел кусок кожи и резким движением освежевал собственную ладонь, обнажив в ней глубоко вросшие бурые наросты. Он приложил к ним лысую мышь и закатил глаза. В голове садовника раздались слова, которые только что были произнесены в спальне Ау‑Осана.
— От тебя слишком много проблем, лекарь, — вздохнул садовник. Он опустил мышь на землю, затем вытащил из-за пояса перепелиное яйцо и выдавил его содержимое на спину животного. Яичный белок быстро вспенился и ушел мыши под кожу.
Глава 7
Ярогор лежал под липким окровавленным одеялом, посреди круглой пахнущей землей кровати. Ее окружали черные обсидиановые зеркала, в которых непонятно откуда отражались яркие раскаленные угли. Они освещали круглую комнату и бледную белокурую девушку в дымящемся сером платье. Она медленно плыла к Ярогору, словно толкаемый слабым ветерком призрак.