— Мне нужно забрать свои вещи — тихо сказал Ером. — Нельзя их оставлять надолго.
— Повозки будут ждать у Волеграда — шепотом ответил Гостомол. — Ступай, я не пропаду.
***
Экипаж принца, подъехав к окруженному рвом даромирскому замку, растворился в темной крепостной арке, словно искусный бронзовый торт во рту ненасытного каменного великана. Вслед за каретой последовала ее охрана. Пропустив ценных визитеров, кованая решетка медленно поползла в низ, других гостей в замке не ждали. Меречанского принца встречали музыкой и песнопением. Вдоль могучих замшелых стен змеиными языками колебались длинные бело-красные флаги. Раздвоенные знамена гордо вмещали гербы двух крупных родов. Символом и тех и других служил гигантский кабан свирепрь, но меречане его отображали полностью, а даромирцы одну лишь голову с похожей на капкан короной. Карета остановилась возле бархатной красной дорожки, большая часть которой уходила вглубь слабоосвещенного замка и достигала самого трона, где восседала то ли живая фаянсовая кукла, то ли насмерть замерзшая королева.
Лакей заученным шагом подошел к карете, так будто собирался пригласить ее на танец. По особому случаю жилет слуги также как флаги гармонично сочетал два родственных герба. Сделав поклон, лакей распахнул украшенную лепкой дверь, но принц не вышел, в его груди торчал черный коралловый нож. Музыка затихла.
Глава 2
Земля, где стоял Ером, устало отворачивалась от Солнца, погружая лес в вечерний полумрак. Дневная жизнь готовилась ко сну. Не унимался лишь обиженный зверек. Он вылез из дупла раздвоенного дерева и беспомощно наблюдал за тем, как двуногая безобразина поглощает его запасы. Дожевав последний орех, Ером посмотрел на белку и потер искусанные пальцы.
— Что смотришь? У тебя там еще осталось — сказал он и, запив из бурдюка, ушел подыскивать ночлег.
Ером знал, каким опасным бывает лес, поэтому, оказавшись там, всегда следовал простому правилу: чем выше спишь, тем больше шансов у тебя проснуться. Найти подходящее место оказалось несложно. Гигантские трутовики, или, как их в Даромире называют, «лесные уши», группами росли на многовековых деревьях. Некоторые грибы достигали таких размеров, что на них запросто могли разместиться два взрослых даромирца или один распластавшийся Ером. Он остановился возле исполинской липы, вершину которой украшал огромный, похожий на круглый балкон гриб. Под ним росла лесенка из трутовиков поменьше, что обещало довольно легкий подъем. На случай не прошеных гостей Ером прихватил пару булыжников и уверено полез наверх.
***
Свет от масляных свечей слегка подрагивал на лице королевы, делая его чуть живее и естественней. Она по-прежнему сидела на троне, и никто из подавленных вестью о покушении придворных не осмеливался помешать ее мыслям.
— Скверное событие обязывает нас оправдываться перед Меречью, — произнесла королева едва шевеля губами: постороннему могло бы показаться, будто ее голос исходил от кого-то другого. — Обвинений не избежать. Как думаешь, Смуга, чем это может кончиться?
Старая советница, облаченная в мужские стеганые доспехи, поклонилась:
— Как известно Вашему Величеству, Меречь занята войной и нам грозить они не будут, однако мы можем потерять союзника и его большой рынок. Клевета — наш главный враг.
Последовавшую за тем тишину вскоре нарушили скрип дверей и поспешные шаги. В зал бесцеремонно вошел слуга. Пышный коричневый жилет и маленькая лысая голова делали его похожим на таракана.
— Срочные вести, моя королева, — затараторил слуга, толком даже не поклонившись. — Охрана принца пыталась бежать. Они напали на привратника, но получили отпор. Все бунтари пойманы, привратник жив.
— Я не удивлена, что принц погиб, имея такую охрану. Привратника наградить, а беглецов заприте. Готовьте послов в Меречь. Пусть сами забирают тело и решают, что делать с его трусливой охраной.
— Это не все, Ваше Величество.
— Говори, — приказала королева.
— Двое охранников удавились, — опустив голову, произнес вестник.
— Они что, сюда помирать приехали?— не удержалась Смуга. — Хватит нам уже их трупов, это все усугубит.
Наступила затяжная пауза, все ждали, что скажет королева.
— Решено, — холодно произнесла она. — Отправим всех под конвоем в Меречь. Оберните тело принца и подготовьте траурное снаряжение. Смуга, сообщи принцессе Зореславе, пусть наполняет слезницу и пишет скорбное письмо о погибшем женихе. Мы не должны потерять союзников.
***
Срезав два дня пути, Ером вышел к накатанной торговыми телегами дороге. С одной стороны она огибала лес, с другой непроходимый глубокий овраг. Где-то недалеко защебетал игольник. Ером вспомнил, как, будучи ребенком, ловил их у себя на родине. Чумные острова тогда еще назывались Зелеными и были настоящим раем для пернатых. Маленьких голубых птичек охотно покупали придворные парикмахеры. Ценили игольников вовсе не за красоту, а за их особенность истреблять вшей. Добыть эту птицу было непросто. Они гнездились в гуще шиповника или других колючих зарослях. Здесь таковых Ером не встречал. К тому же игольники поют только тогда, когда начинают вить гнезда, то есть ранней весной, а сейчас середина лета. Сладкие воспоминания сменились тревогой, — или какая-то заблудшая птица сошла с ума, или кто-то кому-то подавал сигнал. Повернув на развилке, Ером остановился. Путь впереди преграждала ветка, из-под которой виднелись человеческие ноги.