Ау-Осан молнией метнулся к принцессе и одним ловким движением снял только что наложенную повязку. Изъязвленные пальцы принцессы были густо покрыты мутно-розовыми комками слизи, напомнившими лекарю не то мышиные мозги, не то какого-то моллюска. Ему казалось, что слизь, подергиваясь, пыталась углубиться в плоть, но натыкалась на твердые кости. Лекарь попробовал стряхнуть комки пропитанной тканью, и они со звуком хлюпающей грязи попадали на пол. На их месте остались глубокие воронки — в каждой могла поместиться горошина. Ау-Осан завернул упавшую слизь в использованную повязку и почти одновременно сделал принцессе новую.
— Что ты наделал? — обессилено простонала Зореслава.
— Всего лишь спас вашу руку.
— Ты все испортил.
— Неправда! Ваша рука быстро заживет, — пообещал Ау-Осан, укладывая принцессу на круглую кровать. — Вам нужен покой.
— Ты за это ответишь.
— Отвечу. Но после того как вы отдохнете. Нам нужно выяснить, откуда взялись эти паразиты, и проверить остальных придворных, — как ни в чем не бывало ответил Ау-Осан и закрыл за собою дверь.
Мизгирь впервые стоял в растерянности.
***
— Это еще что такое? — спросил человек с раздвоенным подбородком. Его веко снова задергалось.
— Расслабься, Чибаш. Это всего лишь подросток, а безногий у него в корзине — это Ярогор, — ни капли не смущаясь, ответил Ером.
— Мир вашему приюту, — поприветствовал сидящих бас Ярогора.
— Как ты это находишь? — удивилась карлица.
— Так же, как и вас, — сказал Ером, разглядывая просторное помещение мельницы.
— Ты к нам надолго или за вещами? — спросила женщина с фиолетовым венком.
— За вещами. Переночуем и пойдем.
Актеры изо всех сил старались не подать виду, что рады такому решению. Ером в ответ притворялся, что этого не замечает.
— Мы будем обедать или нет? — без лишних намеков спросил он.
— Рассаживайтесь. Я принесу чаши, — карлица встала и вышла к повозкам.
— Лохматому не накладывать! — скомандовал Ером
— Чего это? Я тоже хочу!
— Ты еще и жрать просишь? — закричал на парня Ером. — Тебя за его ноги убить мало!
— Я больше не буду!
— А у меня больше и нет, — не выдержал Ярогор. — Я тебе не сороконожка!
Актеры непонимающе переглянулись. Гаденыш, не отрывая глаз от овечьего сыра, начал капризничать.
— Дайте хоть полмисочки…
— Половину — не больше, — строго сказал Ером.
Карлица быстро вернулась с чашами, а следом за ней вошел дозорный. Он был стар и огромен, будто дух самих мельниц. Чтобы с ним сравняться, Ерому пришлось бы вытянуться и встать на носки.
— Кто это к нам пожаловал? — приветливым тоном спросил хозяин, но, увидев Гаденыша, тотчас же возмутился. — Нечего здесь собакам делать! Гоните его на улицу.
— Это не собака, — сказала женщина с венком.
— Что? — не расслышал дозорный.
— Я не собака! — обиженно крикнул Гаденыш.
Старик удивленно выпучил глаза и громко расхохотался.
— Вот сорванцы-то! Собаку научить разговаривать! Вот потеха-то! Кто ж это вас так надоумил? Ой, не могу. Все! Хватит с меня, не то помру, — смех старика внезапно оборвался так, вроде он и не начинался вовсе. — На ночь пса все равно выгоняйте, не то я вас выселю. Гости, как заплатят, могут оставаться, иначе пусть в повозках спят, нечего мне тут устраиваться. И чтоб никакого шума! Все ясно?
— Это же как надо шуметь, чтобы ты услышал? — сказал Чибаш, почесывая впадину своего подбородка.
— Что?
— Я говорю, сделаем все, как вы нам велели!
— То-то же!
Круглые, как совиные глаза, окна сквозь пар освещали растопленную баню. Она находилась внутри старой мельнице и занимала треть ее площади. На выложенном грубыми досками полу всюду валялась мягкая свежескошенная трава, отчего внутри пахло полем и чистотой. Когда-то здесь было зернохранилище, но предприимчивый дозорный сделал из него баню. Местные жители новшество не оценили: мылись они неохотно и крайне редко, а посетители из Даромира, испытав на себе все тяжести эпидемии, баней пользовались постоянно.
Новоприбывшие гости купались в заполненных теплой водой сусеках, которые разделяла бревенчатая перегородка. Как ни странно, в емкости, где сидел лохматый, вода оказалась наиболее чистой. В отличие от Ярогора, Гаденышу не пришлось менять ее дважды.
— Как тебя такого лохматого только блохи не заедают? — поинтересовался Ером, выловив из воды утопленную вошь.