Молодой человек. «Бордо?» Хм! За кого ты меня принимаешь?
Генри. Гуд бай! Поцелуй меня знаешь куда? Полный назад!..
– Генри вытолкал провокатора на лестничную клетку, зашел в квартиру и захлопнул за собой дверь. Агент понял, что операцию он провалил, и ему пришлось ретироваться. К сожалению, для Софи эта история так быстро не кончилась.
Генри. Слышь, я на тебя ни капельки не сержусь. Этот парень, похоже, из фараонов, я это сразу почуял. И хочу даже сказать тебе большущее спасибо. А теперь колись. Куда ты перепрятала товар?
Софи. Я в самом деле к нему не прикасалась.
Генри. В самом деле?
Софи. Говорю же тебе!
Генри. А может, это твоя сеструха-засранка? У нее есть ключ от подвала?
Софи. Нет.
Генри. А у кого есть?
Софи. Не знаю.
(Звук пощечины.)
Генри. Хватит ломать комедию! Со мной этот номер не пройдет!
Софи. Я ничего не брала!
Генри. Еще поори мне тут!
– Генри начал избивать Софи. Дело не ограничилось пощечинами, ставшими к тому времени уже привычным делом, – он набросился на нее по-настоящему, с кулаками. Я слушал, как моя возлюбленная кричала и плакала от боли. Спрашиваю снова и снова: как бы вы поступили на моем месте?
Фон Брюккен замолчал. На его глаза навернулись слезы – видимо, он заново переживал события того дня. Он был так тронут, что какое-то время не мог говорить и против своего обыкновения выпил таблетку в моем присутствии. За окном закружились снежные вихри, и я предложил закончить на сегодня.
– Нет-нет, – прошептал он, делая над собой громадное усилие, – ничего, сейчас пройдет. Прошу прощения за излишнее проявление чувств. Естественно, услышав такое, я сразу же сорвался с места, перебежал улицу, взлетел вверх по лестнице и позвонил в квартиру Софи. Я был совершенно один. Дверь не открывали, и тогда я воспользовался своим ключом.
– Своим ключом? У вас была копия? Откуда?
– Ах, мой юный друг, это совершенно излишний вопрос. Доходный дом, этим все сказано! Я вошел в квартируй обнаружил обоих в спальне. Софи корчилась на полу, из ее носа хлестала кровь, а Генри крепко держал ее за волосы своей огромной пятерней. Слушайте!
Генри. Это еще кто такой? Как он сюда попал?
Александр. Отпусти ее, мерзавец!
Софи. Борис?…
Генри. Где-то я видел эту харю! Так, так, так… Да ведь это… Тот самый таксист!
Генри так растерялся, что и в самом деле выпустил Софи, а потом громко затопал ногами на месте, прежде чем наброситься на меня. Просто ублюдок, а не человек. Я увернулся от удара, выскочил в коридор и пулей ринулся вниз по лестнице. Генри заметил в моей руке ключ от квартиры и, похоже, принял меня не только за вора, укравшего мешок с оружием, но и за тайного поклонника своей подружки. Надо признать, он был недалек от истины! Я редко испытывал такую эйфорию и, несмотря на то что опасался за свое здоровье, ни о чем не жалел. Весьма своеобразное ощущение – смесь страха и эйфории.
Я вылетел из дома, перебежал, не глядя по сторонам, оживленную проезжую часть Мерингдамм. Генри настигал меня, он был уже в каких-то трех метрах… и вдруг он попал под автобус. По сей день у меня в ушах стоит глухой удар, страшный треск ломающихся костей, шорох тела, волочившегося по асфальту, звук разрываемой одежды и вопли объятых ужасом прохожих. Внезапно все предстало передо мной словно в невесомости или в замедленном кино, только очень жестоком. Рядом со мной стояла и смеялась афишная тумба. С вами когда-нибудь случалось подобное? Нет? Посетители уличного кафе, освещенного оранжево-красными огнями, повскакивали со своих мест и во все глаза смотрели на происходящее. Я увидел, как из дома выбежала Софи. Она упала, на тело покойника, потом встала на колени и приподняла руками его голову. – По щекам Александра фон Брюккена прокатились две слезы. – Как я должен был поступить? Я побежал прочь.
– Это был несчастный случай?
– Да. Хотя можно допустить, что Бог иногда садится за руль автобуса.
– А что произошло потом? Вы просто убежали?
– Неужели я должен был дожидаться полиции? Допустить, чтобы установили мою личность? Хотя это стопроцентный несчастный случай, я все равно считал себя виноватым. Может, и по праву.