Вот почему история половой нравственности на различных ступенях культурного развития — одна из главных составных частей истории человечества. История половой нравственности охватывает наиболее важные стороны общественной жизни людей: законную и незаконную любовь (брак, супружескую верность, целомудрие, прелюбодеяние, проституцию), чрезвычайно разнообразные формы взаимного ухаживания с целью и в интересах осуществления половой потребности, обычаи и нравы, в виде которых они кристаллизовались, представления о красоте, радости, наслаждении и способы выражения чувства (язык, философия, право и т. д.), а также, конечно, отражение половой жизни в искусстве.
Так как история половой нравственности представляет самую важную часть истории человечества, то в каждой стране мы находим множество свидетельствующих о ней документов. В них сочетается самое величественное и блестящее, самое утонченное и безобразное, самое нелепое и тривиальное, что когда-либо измыслил и создал дух человека. В них обнаруживаются его самые смелые мысли, самые вдохновенные настроения и — самые печальные заблуждения.
Несмотря на такое фундаментальное значение истории половой нравственности для человека, стремящегося к всестороннему познанию прошлого, несмотря на богатство источников, находящихся в распоряжении исследователя, современные ученые пока еще пренебрегают этой областью истории нравов. В немецкой научной литературе значительные труды существуют только о нравах Древнего Рима. Нет ни одной истории нравов, которая рассматривала и объясняла бы изменения, происшедшие во взглядах и нормах половой нравственности, начиная со времен средневековья. У нас имеются только собрания материалов и несколько кратких монографий, посвященных отдельным специальным вопросам, странам и эпохам. Вот и все.
Но даже среди этих работ нет ни одной, которая основывалась бы на современных научных предпосылках.
Моя работа должна до известной степени заполнить этот пробел. Хотя она рассчитана на три тома, я прекрасно понимаю, что не смогу охватить весь материал. Чтобы написать полную историю нравов, необходима целая армия специалистов, которая создала бы библиотеку трудов. К сожалению, таких специалистов еще не существует. А те немногие, которые имеются, совершенно не понимают внутреннюю связь исторических явлений.
В истории половой нравственности сосредоточено, как уже было сказано, и самое высокое, и самое низкое. Однако, по ряду причин, она будет скорее историей безнравственности.
Это понятно, потому что то, что считается в каждую эпоху «нравственным», заключается преимущественно в том, чего не делают, т. е. в том, что не поддается изображению, тогда как безнравственность обнаруживается в определенных поступках, т. е. в том, что можно изобразить. Поэтому в истории половой нравственности отрицательное часто является единственно положительным. История нравов, стремящаяся отразить и исчерпывающим образом обосновать все проблемы половой нравственности, не смущаясь мелочными и трусливыми соображениями, конечно, не чтение для школьников и школьниц, но ведь серьезные научные исследования для них и не предназначены.
Те документы из находящегося в моем распоряжении богатого материала, которые не годятся для широкой публики или слишком перегрузили бы изложение, которые не представляют научную ценность, я позже издам в отдельном томе.
В заключение я должен заметить следующее.
Мое имя в литературе тесно связано с историей карикатуры. Многие из моих читателей могут подумать, что я меняю область своих интересов. Такое мнение было бы неправильным. Я считаю свои работы по истории карикатуры далеко не законченными, но и теперь я не сворачиваю со своего пути. Вся моя научная деятельность была направлена на изучение истории культуры. В своих трудах я хотел осветить историческое развитие общества. На этом пути мне встретилась карикатура. Когда мне стало ясно, что она позволяет понять и уяснить себе события и лица с такой отчетливостью, как никакой иной документ, мне захотелось изъять карикатуры из безмолвных папок, где они в продолжение столетий покоились неоцененные и потому игнорируемые. По мере того как накапливался материал, я все больше убеждался, что карикатура — важное средство исторической реконструкции. Так родилась мысль написать историю этих своеобразных документов, отражающих дух времени.
Относясь к карикатуре как историк культуры, видя в ней самый правдивый источник для знакомства с нравами, событиями и личностями прошлого и настоящего, я сознательно оставлял художественную сторону вопроса лишь на втором плане. Понимая всю важность этого аспекта, я всегда считал его изучение специальной задачей эстетов. Я же не специалист по эстетике.