Она выразительно покосилась на свои разбухшие соски, четко обозначившиеся под слоем глины.
— Кажется, я начинаю кое о чем догадываться, — промурлыкал Айвен, дотрагиваясь до ее тела.
Данни взвизгнула от приятного ощущения и поняла, что уже не на шутку возбуждена. Раздвинув ноги пошире, она погладила Айвена по плечам. Он просунул пальцы во влагалище, и она ахнула и закинула голову, подаваясь торсом вперед.
Айвен начал быстро двигать пальцами вперед и назад, приговаривая:
— Не страшно, если кто-то застанет нас за этим занятием. Пусть завидуют!
Стенки ее влагалища сжали ему пальцы. Данни уперлась руками в дно и заработала бедрами, позабыв всякий стыд. Но этого ей показалось мало, она схватила его напрягшийся член и сжала головку. Айвен вскочил и, упав на нее, яростно овладел ею, моментально доведя до умопомрачения. Потом они долго играли в воде, словно расшалившиеся дети, пока, обессиленные, грязные, но довольные, не угомонились и не рассмеялись.
— Ну и видок, однако, у нас с тобой! — воскликнула Данни, убирая прядь волос с лица.
— Ты смотришься великолепно! — заверил ее Айвен.
Подперев голову рукой, согнутой в локте, она провела пальцем по его члену.
— И ты тоже!
Закатное солнце, присевшее передохнуть на берегу, еще не утратило силу и быстро превратило мокрую глину на их телах в твердую корочку. Блаженствуя под его лучами, Айвен и Данни непринужденно болтали о своем прошлом и настоящем и о влиянии «Эротического цирка» на их мироощущение.
— Здесь я почувствовала себя свободной от множества прежних комплексов, — призналась Данни. — У меня словно бы пелена упала с глаз!
Айвен погладил ее груди и понимающе улыбнулся.
— Люди не знают до конца всех возможностей своего тела, а ведь его можно сравнить с сокровищницей эротизма, запертой на замок изнутри! Все, что им нужно, — это подобрать к нему ключик и открыть. — Он запечатлел на губах Данни страстный поцелуй. — Только прежде требуется найти этот ключ!
— Я думаю, что ключик от моей сокровищницы хранился у тебя, — прошептала Данни, переведя дух. Она ласково посмотрела на Айвена и поняла, что ее снова охватило вожделение.
Привстав, она обняла его за плечи и грациозно опустилась на возбужденный пенис. Он заполнил томительную пустоту ее влагалища на удивление легко, внутренние соки Данни обильно оросили его и теперь стекали по мошонке. Выражение лица Айвена не оставляло сомнений, что он в восторге от всего происходящего и готов на любые эротические развлечения. Это еще больше возбуждало Данни и пришпоривало ее сексуальное воображение.
Айвен блаженно улыбался, зажмурившись от удовольствия, и все глубже и сильнее вонзал в нее фаллос, щекоча мошонкой и лобными волосками преддверие влагалища. Данни стиснула коленями его торс и понеслась, словно амазонка на кентавре, во весь опор, массируя одной рукой клитор. Сок лился из нее ручьями, влагалище стало нежным и сочным, словно созревший плод, и, чувствуя его свод головкой члена, Айвен испытал божественное наслаждение. Запах ила и свежей воды, ласковые солнечные лучи и стрекот кузнечиков усиливали эти приятные ощущения и будоражили чувства.
Айвен сжал груди Данни, и она, в свою очередь, сжала в кулаке его мошонку. Он улыбнулся: пусть позабавится! Чуть приоткрыв глаза, он убедился, что Данни светится от возбуждения. Щеки ее раскраснелись, помутившийся взгляд и потяжелевшие веки говорили, что она в экстазе. Тело ее задрожало, стенки влагалища сжали пенис. Айвен понял, что она на грани исступления, и, повинуясь инстинкту, изо всех сил ударил ее снизу вверх фаллосом. Схватив ее за плечи, он стал ритмично работать торсом, пока она не издала сладострастный стон и не повисла на нем, содрогнувшись всем корпусом и тяжело дыша.
Стенки влагалища сократились, Айвен не выдержал и тоже кончил. Но Данни отпустила его пенис, лишь выдавив из него всю сперму до последней капли. Сжав друг друга в объятиях, любовники предались сладостной неге, прислушиваясь к стуку своих сердец. Тишину озера нарушали только крики чаек, парящих в небе, да их собственное дыхание.
Этот чудный теплый вечер прочно врезался им в память, чтобы когда-нибудь воскреснуть в виде приятных воспоминаний.
Глава девятая
К полудню субботы Данни уже бесстрашно раскачивалась на трапеции и научилась жонглировать. Она гордилась обоими достижениями, но считала подлинным триумфом умение работать с тремя предметами. Оно пришло к ней не сразу, а после долгих упорных тренировок под наставничеством Алдоуса. Он оказался не только искусным жонглером, но и терпеливым учителем. Всякий раз, когда у Данни опускались от неудач руки, он говорил: