- Подымайся и иди, иначе тебя заклюют эти, - произнес старик, подталкивая упавшего и указывая рукой в небо на неясные силуэты.
- Да пусть заклюют, - выдохнул тот.
- Если ты надеешься сдохнуть, то ты не сдохнешь, это просто еще одна пытка.
- Да за что же это все? - он воздел руки к небу.
- За избыток, - ответил старик, и больше не трогая его, поплелся за остальными.
- Разве он виновен, если у него был избыток? - спросила, догоняя его, Лили.
- Виновен, что не раздал его, - ответил ей старик. - Беда многих здесь - жадность. То, что блага и удовольствия материальные ставили выше духовных.
- А вы?
- А я думал, что еще успею раздать, - горько усмехнулся старик. - А ты чего тут? - Он внимательно посмотрел на девушку. - Богатый муженек? Жила - не тужила?
- Я? - Лили едва не остановилась от такого абсурдного предположения. Она за всю свою жизнь состоятельных людей видела разве что по телевизору. А так, за ней ухаживали лишь бедные студенты в институте и цеплялись вечно какие-то печальные алкоголики.
- Вижу, промахнулся, - заметил старик. - Поесть любила? - он окинул ее оценивающим взглядом.
Лили не удержалась, чтобы не посмотреть на свои худющие руки, точащие из-под оборванной заношенной одежки.
- Ты сейчас-то не смотри, - ухмыльнулся собеседник, - сейчас мы все здесь балерины.
- Хоть сейчас, хоть раньше, - она вспомнила, как они месяц ели одну овсянку, потому что закончились деньги и никто не мог найти работу.
- Странно как-то, - заметил старик, - и жадности в тебе я не ощущаю, сколько ни смотрю.
- А вы смотрите? Зачем вам это? - спросила она. - За нами и так сверху наблюдают.
- Полезно знать, что от кого ждать, когда расклады изменятся.
- Какие расклады? - Лили смотрела на старика широко раскрытыми глазами.
- Я ведь не за дурака при жизни все свои излишки получил, - произнес он. - Время от времени тут появляются птички более высокого полета, и бросают хлеб наш насущный... только это один шанс на всех.
Лили продолжала смотреть на него, ничего не понимая.
- О чем вы?
- О чем- о чем, ты что, не знаешь, что такое хлеб?
- Знаю. Но им же все равно не наесться надолго, даже если так.
- Кто хлеба того вкусит, тот возносится, - ответил он, задумчиво глядя вдаль.
- Так почему бы не поделить его на всех? - с надеждой произнесла Лили.
Старик затрясся от смеха.
- Кто здесь по-твоему намерен делиться? - спросил он. - Стоит им только появиться, как люди сходят с ума, тут-то и начинается настоящая бойня. Пальцами выцарапывают друг другу глаза. То, что мы все здесь бродим голодным стадом - еще только цветочки.
- А если отказаться от бойни?
- Отказаться, говоришь? - старик прищурился. - Допустим, хотя мне такого не приходилось видеть. И что? Один слопает хлеб и сдохнет с непривычки. Такое уже тоже было, правда, никто не отказывался, тот сам до него дорвался в борьбе.
- Но зачем тогда те, кто дают хлеб, дают так много?
- Они же верят в лучшее в людях, хотят спасти больше.
Лили тяжело вздохнула.
- Посмотрим, как ты откажешься, когда это случится. - Он затрясся от смеха и пошел прочь от Лили.
Все случилось неожиданно. Однажды их надсмотрщики в небе как-то особенно громко загалдели и засуетились, сбившись в единое облако, а затем появился луч света, и хлеб полетел вниз на сухую землю. Десятки рук взметнулись вверх в жаждущем жесте, но они так желали его, так боролись, подпрыгивая и отталкивая друг друга, что хлеб отлетел и упал прямо у ног стоящей в стороне Лили. Толпа замерла, глазея на нее, не в силах сдвинуться с места, прикидывая, сколько времени потребуется им, чтобы сократить до нее расстояние, и сколько понадобится ей, чтобы проглотить его. Но она стояла какое-то время, как вкопанная, совсем не просчитывая, как побыстрее проглотить хлеб, пока до нее не добежали остальные, а просто глядя в их лица, а затем наклонилась, но как-то неспешно и мягко, без жадности подняла хлеб с земли и стала ломать его на части. Люди, словно загипнотизированные смотрели на нее. А затем она просто пошла к ним с ломтями в руках, и сама протягивала каждому кусочек. Они принимали молча, запихивали в рот, глотали и растворялись в свете и так до тех пор, пока в руках у нее не остался последний ломоть. Тогда ее глаза встретились с глазами старика.
- Кто ты? - он взял из ее рук протянутый кусок.
- Лили, - она улыбнулась ему на прощанье, перед тем как он растворился в воздухе.
Свет исчез, а сотни разъяренных надзирателей ринулись к ней сверху, и она утонула в шелесте их крыльев.