- Небирос, - прошептала она, изумленная.
- Терпеть не могу дрегов, - ответил он, бросая тело на землю.
- Спасибо. - Произнесла Лили и пошатнулась.
- Ты ранена? - Он подхватил ее нижней парой рук и притянул к себе.
- Нет. - Ее только немного придавили, а так она была цела. - Просто устала.
- Да, так устать нетрудно. - Согласился он, окидывая взглядом место побоища. - Ты не против?
- Чего? - Лили смотрела на него широко раскрытыми глазами, ничего толком не понимая.
- Полета.
- А, нет. - Она даже смогла слабо улыбнуться.
Меч вернулся на свое место за спиной. Течение воздуха, омывающего ее тело, было даже приятным после произошедшей свалки. Спустя несколько секунд она смогла расслабиться и отпустить руки и голову, позволив им свеситься вниз. Перевернутый мир в аду не сильно отличался от нормального - камни были и вверху, и внизу, и красное между ними: красная лава, красное зарево, красная кровь. Лили заметила, что Небирос ранен, и из его раны капает кровь.
- Нам нужно приземлиться, - воскликнула она, и демон послушно опустил ее в скалах.
- Тебе плохо?
- Ты ранен, тебе нельзя больше лететь. - Лили с беспокойством смотрела на него, но он только сложил крылья, помогая себе верхними конечностями.
- У меня хорошая регенерация. Это ерунда, уже скоро не будет заметно.
- Но, может, стоит забинтовать... если нужно, можно порвать рубашку...
- Только если хочешь. - Ей показалось, или все-таки его глаза хитро сверкнули, наполняясь розовым. Судя по всему, он не ощущал какого-либо дискомфорта из-за ранения.
- Зачем ты вернулся за мной? Это ведь было почти самоубийством.
- Это твое путешествие - самоубийство. - Возразил он, начиная сердиться, отчего глаза приобрели лиловый оттенок. - Я достаточно силен и для десятка дрегов.
- Да-да. - Вздохнула Лили, качая головой. О каком десятке могла идти речь, если его могли убить и двое хорошо подготовленных и достаточно сильных, если бы напали неожиданно и одновременно, что уже однажды едва не случилось. - Их там кучи. Мне никогда не добраться до дома.
- Да, - согласился он, - если только...
- Только что?
- Если только не по воздуху.
Лили пристально посмотрела на него.
- Не хочешь же ты сказать, что готов отнести меня туда? Ведь это слишком опасно для тебя. Да и зачем? Зачем тебе это делать? - Лили почти кричала на него.
Демон молчал. Он боролся с собой. Он должен был сказать ей правду насчет Рамуэля, возможно, тогда она отказалась бы от своей глупой затеи, и он смог бы отнести ее обратно к вратам. Он был уверен, что хозяин не лгал насчет превращения - здесь все были уродами, да и достаточно было знать Самаэля для того, чтобы понимать, во что со временем превратится ангел.
- Рамуэль уже не тот, что ты думаешь, - произнес, наконец, он.
- Что ты имеешь в виду? - Вскинулась она.
- То, что он меняется. Возможно, его уже не отличить от остальных падших. Он вряд ли захочет возвращаться.
- Я отменю сделку, верну все, как было. - Она не слышала его. - Он возвратится к свету, а я останусь здесь.
- Он сам не захочет возвращаться, и дело тут не в сделке. Просто поздно.
- Как поздно? - Губы ее задрожали, и глаза наполнились слезами. - Он ранен? Отравлен? Как только он попадет наверх, он исцелится. Я видела, как раны их заживают.
- Это не раны. - Глаза Небироса окрасились темно-фиолетовым. И она откуда-то понимала, что этот цвет не несет надежды. - Я говорю тебе о том, что он теперь один из них. Из нас, если тебе так понятнее. - Он ухмыльнулся, и это напомнило ей страшный оскал.
- Но он ведь чист внутри. - Отозвалась Лили, хватаясь за последнюю надежду. - Он изменился здесь, и значит, там изменится назад.
- Нет, не изменится. - Покачал головой Небирос. - И поверь, он не захочет проверять.
- Ты лжешь. - Она вскочила на ноги и негодующе уставилась на него. - Ты все это говоришь только для того, чтобы я сдалась, отказалась. Ты втирался ко мне в доверие, чтобы я не сомневалась в твоих словах. Очень умно, но ты демон, и я знаю, что ты не желаешь спасения ангелу.
Его глаза потемнели еще сильнее, став практически черными.
- Ты хочешь, чтобы я отнес тебя в дом, к нему?
Лили отчаянно кивнула.
- Хорошо, я отнесу. - С мрачной решимостью произнес он, и, не дав ей сказать больше ни одного слова, подхватил ее и понес к плато.