«Он назвал меня никем, — напомнила она себе, и наступила реакция, ее затрясло от обиды и пережитого волнения. — Пусть убирается! И не возвращается, пока не свыкнется с величием будущей супруги!»
Оставшееся до восхода Кана время прошло в ритуалах и подготовке грандиозного празднества. Кейла никому не рассказала о последнем разговоре с Энжетом и с самим стражем новых встреч не искала. А час восхода красной планеты приближался, и жизнь в Наао замерла. Все готовились к празднику, подводили итоги ушедшего периода и гадали на грядущий. На Земле был подобный праздник, только отмечающий не выход на небо далекой планеты системы, как на Сенте, а очередной оборот вокруг родного светила. Назывался он Новый Год, — это рассказал Кейле Шелтон. Землянин с любопытством наблюдал, как жители Сенты готовятся к своему Новому Году.
— И празднуете его вы также, как мы? — спросила Кейла.
— Уже сейчас я вижу различия. У нас последние дни перед Новым Годом проходят в лихорадочной суете. То, чего я у вас совсем не наблюдаю. Надо приготовить угощение для гостей, надо купить подарки.
— По-дар-ки? — по слогам повторила она незнакомое слово. — Что это?
Шелтон пожал плечами:
— Аналога этому в вашем языке нет. Странно, потому что, не придумав подарков, вы лишили себя толики счастья. Это дары людей друг другу. Небольшие дары, немного стоящие и для дарителя, и для получателя. Дороги лишь веселье и радость, которые они приносят. Даже оставшись одни в космосе, мы праздновали Новый Год и радовали друг друга подарками.
И вот на черное небо темной стороны Сенты вышел Кан. Темно-красный шар — точно капля крови, рана на теле небесного змея, что свернулся бесчисленными витками и баюкает планету — так на Сенте верили в древние времена. И верили, что кровь неба — это целебный источник и эликсир силы. На темной половине планеты жители выходили из домов и протягивали к красному огоньку ладони, сложенные горстью. Кто просил счастья, получал полные пригоршни счастья, кто просил любви, получал ее. Слава, везение, терпение, мудрость — все дарил сенторианам щедрый Кан. Главное потом было: протанцевать весь праздник, не расплескав дар неба. Ведь запас счастья, любви или удачи нужно растянуть до следующего восхода красной планеты.
На светлой стороне, никогда не видевшей звезд, с восходом Кана совпадало время цветения эстерры. Это была длинная, тонкая, паучье-цепкая лиана с огромными красивыми цветами, такими же алыми, как кровь неба. Она считалась преемником Кана на Сенте, и пока неповоротливый Кан выбирался на черное небо темной стороны, сенториане светлой стороны караулили, когда распустятся бутоны эстерры, срывали чаши цветов, до краев полные счастьем, здоровьем и весельем, и, также как на темной стороне, танцевали с ними весь праздник, стараясь не расплескать ни капли дара Кана.
Деала не отказалась от своего решения. И когда веселье на площади Наао было в самом разгаре, она вышла на ступени дворца и подняла руку, прося тишины. В другой, прижатой к груди, она держала алый цветок эстерры. Интересно, что до следующего восхода Кана попросила для себя среброликая?
Музыка повилась еще недолго вокруг щиколоток танцующих и стихла. Кейла, в ожидании выхода всезнающей занявшая место у самых ступеней, шикнула на молодого и уже отвратительно серьезного преумножителя знания и веселого юного творца красоты, придирчиво выбранных ею из толпы поклонников. Деала дождалась, когда нестройный гул голосов стихнет.
— Скоро, знаменуя начало новой эры, пламя в высочайшем куполе дворца будет потушено, — закричала она, звонкий голос разнесся над огромной площадью Наао. — Советом просчитаны все вероятные исходы этого решения, и угрозы для существования Сенты нет ни на одном из путей. Но если кто-то в Наао сомневается, он может подняться сейчас в купол и заслонить собой алтарь. Я не стану продолжать этот путь, если кто-то почувствует в себе силы закрыть его.
В народе зашушукались. Кейла вопросительно глянула на знакомого преумножителя, надеясь, что тот растолкует ей смысл слов всезнающей, но большеголовый умник выглядел обескураженным. А творец красоты почесал подбородок и изрек:
— Я не понял. Она ждет, что кто-то захочет сгореть на том алтаре? Принести себя в жертву?
Кейла излишне энергично дернула плечами и чуть не выронила свой цветок эстерры. А Деала, приняв продолжающееся молчание толпы за всеобщее согласие, зашелестела серебристым покрывалом и вновь спряталась где-то в колоннаде дворца.
Праздник возобновился. Ритм танцев ускорялся, понемногу приближаясь к ритму, в котором бьется сердце. Опьяневшая от музыки Кейла танцевала, вертелась волчком, прижав к себе эстерру. Сорвав её сегодня, она попросила у Кана продолжение сказки. Но хрупкий цветок нелегко оказалось сберечь. Тонкие лепестки рвались от малейшего прикосновения пальцев.