— Он может также тебя испугаться.
Пятно света справа зацепилось за нагромождение странных глыб. Кас включил винты, и аэрокосм завис в воздухе. Прожектор так и впился в интересную фигуру в каверне. Это была железная конструкция, довольно простой механизм с лопатами-ручищами.
— Вот и следы цивилизации, — Кас понизил голос, будто вступил во храм.
Каверна уходила вглубь скалы. Кас приблизил аэрокосм к самой стене. Белый, жестоко-правдивый луч осветил мрачные недра планеты, где уже двести миллионов лет не было ничего живого, кроме твари в ядре. Тонули в беззвездной, адской черноте коридоры, которыми миллионолетия назад гуляли существа, создавшие великую цивилизацию.
«Они предпочитали правильные шестиугольные и восьмиугольные формы», — отмечала Эля, следя за белым пятном света, скользившим по развалинам. Дома существ лепились к стенам коридоров, подобно сотам. Камень, из которого они были вытесаны, покрывали сложные геометрические узоры, и во многих угадывались существа и сценки из их жизни. Правда, что означают эти сценки, понять было невозможно. На одной членистое существо, отдаленно напоминающе земного богомола, было заключено в яйцо или капсулу, из стен которой выходили тонкие длинные иглы. Игры пронзали голову существа, но, судя по расслабленной позе, пытка не причиняла ему мучений.
— Что это, Кас? — шепотом спросила Эля. — Это казнь?
— Непохоже.
Кас повел аэрокосм вниз, и восьмигранные коридоры и здания-соты мгновенно поглотила тьма, будто вновь забрала в небытие. Эля грустно вздохнула. В душе поднималась горячая жалость к неизвестным богомолам. Кас ускорил падение-полет, и пятнах света прожекторов, скользящих по стенам, замелькали новые постройки погибшей цивилизации: коридоры и соты, колоннады и яйцеобразные камеры, как та, на барельефе. Они возникали из тьмы равнодушной Вселенной на доли секунды и вновь исчезали. Словно душа умершего, вновь и вновь упрямо стремящаяся из реки забвения за глотком живительного воздуха. Она хватает его жадными губами, но, принадлежащая тьме, не может вдохнуть, воскреснуть…
Крупные слез-градины покатились из глаз Эли. «Что ты?» — спрашивал Кас, но она не могла объяснить. Зато уранос без слов понял ее грусть, и загрустил сам в глубине планеты, почти не шевелился.
Здания-соты по стенам трещины кончились, пошли яйцеобразные камеры. Кас замедлил полет, скоро снова завис, подыскивая удобную площадку для приземления.
— Пришло время для контакта, — пробормотала Эля. Жаль, слезы утереть было нечем. Они высыхали на коже под гермошлемом, оставляя неприятное ощущение стянутости.
Они выгрузили аппаратуру и прошли вглубь зала. Помещение было большим, поболе главной рубки, но Касу не понравилось. Он активировал двух четвероногих роботов-помощников и отправил их просканировать нижние помещения.
— Начинайте контакт, мы уже непозволительно задерживаемся, — предупредил Дэн по аудиосвязи.
— Как дела на поверхности, кэп? — спросил Кас.
— Скучно. Уранос притих, но это вам на руку. Начинайте! Только с максимальной осторожностью. И сдерживайте эмоции, юный уранос очень чутко на них реагирует.
— Ага, кэп.
Возвратились помощники, и аппаратуру пришлось перетащить ярусом ниже. Тут была яйцевидная камера, размерами на этот раз превосходящая главную оранжерею. Никаких узоров не видно. Стены, пол, потолок испещрены крошечными, в ноготь мизинца, дырочками.
— Знаешь, Кас, мне тут не нравится, — проворчала Эля, косясь на них. — Помнишь барельеф наверху?
— Никаких игл тут нет, я проверил. Снаружи камеры, метрах в двух, еще одна непроницаемая каменная оболочка, забитая трубочками. Какой-то воздуховодный механизм.
— А зачем тогда нужны дырочки на внутренней оболочке яйца? Ерунда какая-то.
— Да, интересно, — Кас включил для ураноса на приборе-переводчике урок номер один и подошел к стене, у которой стояла Эля, ковырнул зачем-то одну дырочку. — Очень интересно. Видишь? Края узорчатые, будто головка старинного ключа.
Следуюшие полчаса Эля следила за показаниями прибора. Уранос молчал, но, как казалось ей, неравнодушно. Как прилежный ученик, чудозверь слушал урок языка. Кас отыскал проход в камеру между двумя скорлупками яйца-камеры, полазил там, потом спустился вниз, взбудораженный, с дикими глазами, и сразу полез в передний отсек аэрокосма.
— Кас, ты чего? — встревоженно спросила Эля.
Брат, не ответив, прошел мимо, бережно прижимая к груди инструменты. Включив реактивный ранец, снова взлетел к проходу в междукамерье.
— Кас? — без особой надежды позвала Эля.