Волки. Готовые убивать и умирать. Зачем они? Да ни зачем. Они просто есть, и с ними легко. И сейчас они счастливы, потому что хозяин, наконец-то, вспомнил о них.
— Эй, в пылесосе, — кто-то гибкий, худощавый, коричнево-смуглый склонился, заглядывая внутрь, — привет!
— Привет, красавчик, — Зверь выглянул, узрел рядом с Карлом ненормально-алую, блестящую, низко посаженную «комету», — любишь ездить лежа?
— Бегемот, — в открытое окошко просунулась узкая, сильная ладонь. С когтями.
— Эрих, — Зверь ответил на пожатие. Дождался, пока рука исчезнет и открыл дверь: — так вот ты какой, северный олень.
— Так вот ты какой, Одинокий Волк, — в тон ему мурлыкнул демон, — рычит твоя Стая, ажник на дерьмо исходит. Лю-юбят. Можно поглядеть? — он кивнул на Карла.
— Погляди, — разрешил Зверь.
Бегемот пошел вокруг джипа, оглядывая его со всех сторон, приседая, и поднимаясь на цыпочки. Здоровущий котяра, бродит, дрожит хвостом от возбуждения, дерет землю когтями. Интересно ему.
Ассоциации, оставшиеся еще из детства. Ох, Михаил Афанасьевич, где-то вы сейчас? Да уж не здесь, наверное.
— Пылесос, — подытожил Бегемот, — хитер ты, брат-волчара.
— Не хитрее тебя.
— Это уж точно, — демон поджал губы, разглядывая Зверя. Слава богу, хоть он не возвышался колокольней, — не подумай, что я тебя нервирую перед стартом, но Агар растрепался. Кому надо. И кому не надо тоже.
— Сука.
— А то! Наш человек. Не грейся, Волк, ему просто надо, чтобы ты отсюда убрался. Ну, ты его здорово достал. — Бегемот хихикнул, — Агар ядом брызжет — давно я его таким не видел. М-да. Либо тебя возьмут родственнички, и коронуют таки по полной программе, либо, что интереснее, ты пойдешь кланяться Агасферу в ножки, и просить его открыть портал. Пойдешь?
Зверь молчал. Думал.
— Лучше пойди, — посоветовал Бегемот, — лизнешь в пятку, не переломишься. Все лучше, чем когда душу наждаком соскребают. Это, между прочим, больно.
— Да?
— Уж я то знаю, — он на мгновение стал серьезным, развеселый демон-шутник, — ты летать разучишься, Волк. Станешь Темным Владыкой и навсегда разучишься летать. Потеряешь небо. Как мы. Нужна тебе такая вечность?
— Минутная готовность! — проревело из динамиков, — объявляется минутная готовность!
— Твой добрый дедушка спешит сюда со всех ног, — Бегемот хихикнул еще раз, — долго будет добираться, сын Дракона. Погоняться мы успеем. А там уж, гляди, у тебя другие гонки начнутся.
Трасса летит навстречу взбесившимся удавом, мечется, пытаясь выпрыгнуть из под колес, швыряет пылью в стекло, каменной крошкой, обрушивает валуны с отвесных стен.
Трасса. Ровно рычит мотор. Ровно бьется сердце. Только улыбка, как не прогоняй, растягивает губы. Это не небо, но это похоже на полет.
Алая «комета» все ближе. Мечется, юлит, пытается оторваться. Ха! Маленькая смешная девчонка. Маленький смешной демон за рулем.
В арсенале у Бегемота было все, начиная с чернильной завесы и заканчивая шипастыми досками под колеса. В арсенале у Бегемота были мины и гранаты, противотанковые надолбы, огнеметы и картечь. Шулер и шутник. Этот парень многое мог себе позволить.
Зверь обошел его на участке горного серпантина. Карл с ревом взлетел по вертикальной стене, едва не чиркнув бортом по алой крыше «кометы, прыгнул вперед, перевернулся по продольной оси и упал на колеса, и помчался дальше, вперед, разбрызгивая фонтаны камешков над зубастым краем пропасти.
Трасса впереди была чиста. Чиста и покорна. И Карл летел над ней, по ней, по асфальту и гравию, по брусчатке и деревянным мостовым, по ямам и колдобинам, по оскаленным зевам обрушенных мостов.
Где-то далеко выл от злости и восторга Бегемот.
Маленький, смешной демон.
— Я хренею с тебя, брат-волчара!
«Комета» примчалась к финишу через минуту после Карла. Остальные отстали безнадежно, и ждать их не имело смысла.
— Я хренею с тебя, ты, долбаный летун! С тебя и твоего пылесоса.
Вокруг были люди, вокруг шумели, орали просто, ревели машины, надрывались динамики. Зверь не видел и не слышал ничего. Отсеивал. Отсекал привычно. Оглядывался, разыскивая…
— Он близко уже, — Бегемот нервно принюхался, — все. Беги, Волк. К Агару беги. Нельзя тебе под корону, понял? Я себе хвост отъем, если Семья до тебя доберется. Дом его по трассе 120-С, шестидесятый километр, там своротка — не промахнись.
И, пригнувшись к уже захлопнутой двери, глядя восторженными глазами поверх стекла:
— Ты сам не знаешь, на что способен, брат-волчара. Возвращайся в небо, сын Крылатого, ты создан летать… Ну, ехай! Пора.