И он, в самом деле, как будто чуть не плюхнулся на колени. А Еся так испугалась неожиданной слабости этого сурового человека, офицера при исполнении, что бросилась поднимать. Четыре зеленых пальца коснулись плеча в погонах… И девушка вспыхнула, вспомнив брезгливое отстранение. Но Мартин перехватил узенькие ладошки. Он сжал их крепкими пальцами, не думая об ожогах, что оставит на коже «тимянки». Поднес к горячим щекам, где скупо стекали слезы…
Другая на месте девушки заплакала бы от боли. Еся выдержала. Страдания выдавали лишь сжатые губы да капли сиреневой влаги, застилающие глаза. Но Мартин их принимал за ответные слезы сочувствия…
Сумятица чувств улеглась, и девушка бросилась в ванную, «лицо приводить в порядок». Подставляла болючие пальчики под напор холодной струи, остужала кровавые борозды, оставленные его покаянной нежностью. Смеялась и целовала свои счастливые ручки, охлаждала и вновь подносила к ненасытным жарким губам… Это вроде бы мазохизм… Или первая робкая нежность…
Все ерунда, выброс гормонов, непроизвольный, несвоевременный и ненужный. Разложив на дурацкие составляющие свой первый душевный трепет, Есения загнала его в угол и прикрыла чугунным колоколом безнадежности.
Через пятнадцать минут они с Мартином пили чай и обсуждали план спасения сыночка Егорушки.
А через час охранники вносили в комнату заключенной узкую кровать для Инессы и люльку для малыша. Теперь Еся ночью и днем будет с маленьким человечком, с самым первым своим подопечным.
Протирая пыль, моя пол, девушка торопилась скорее сесть за опросник. Сказанное для Мартина, для самой сверкало открытием. Откровением, позволяющим гордо смотреть в глаза ошеломленным тюремщикам.
Вот оно как получается – каста из суперменов! Каста, которую следует вынянчить, приручить и очеловечить. Вливание алмазных кровей в золотой фонд!
Мысли теснились в извилинах, требовали фиксации, Еся едва успевала осознавать их логику. Энергично двигала мебель, с нетерпением глядела на дверь: новые постояльцы вот-вот должны появиться!
Первой вошла Инесса, слабая, исхудалая, с забранными в пучок светлыми волосами. Поздоровалась ласково с девушкой, окинула взглядом комнату:
– Где же Есения Бриджес? Мне сказали, сегодня она в образе теотимянки.
– Вот она Еся и есть, каждый день в новом образе, – проворчала бабушка Лена. Свекровь следовала за снохой, несла на руках младенца.
– Вы наша спасительница?! Как неловко, а я приняла вас за уборщицу! – Неловкость у миссис Мартин получалась очень взволнованной, с извиняющейся улыбкой. Она вызывала симпатию и желание подружиться.
И пленница улыбнулась, пригласила женщин устраиваться, сама проскользнула в ванную. Тщательно вымыла руки, сменила платье, коротко и страстно помолилась. Она уже понимала: сейчас будут большие дебаты с кем-то авторитарным. Исход сражения покажет, жить Егорушке иль умереть. Жить или умереть тысячам похожим на Егорушку младенцам.
И не точными аргументами, не демонстрацией чуда Еся выиграет этот бой. Победу одержит Инесса, материнской интуицией, верой в нее, в Есению.
Вышла, словно на ринг. Но воевать было не с кем, мама сама доверчиво протянула ей малыша. Девушка села рядом, прижала мальчонку к груди, в волнении сознавая, как горячие волны любви наполняют одинокое сердце. Родной мой, брат мой по вечности, как дорог ты, как долгожданен!.. Сквозь легкое одеяло прощупывались худые, истощенные ручки младенца, синюшный тоненький ротик страдальчески изгибался и тихо постанывал. Ребенок открыл глаза и секунду смотрел мутным взором… Ни улыбки, ни криков, безразличие и обреченность… Кровяные тельца распадаются, пищевод воспален и изранен, еще хуже желудок с кишечником. Сомнений не оставалось: мальчик медленно умирал.
Еся втянула слезы, взглянула в глаза бедной матери:
– Я вылечу вашего сына – буду кормить сама. Мне не трудно чуток изменить материнское молоко...
– Это каким же образом? – врезался в откровения насмешливый тенорок.
Женщины вздрогнули. Невысокий полный мужчина стоял у дверей, потрясая козлиной бородкой. За его спиной Мартин Кобчер взглядом умолял пленницу проявить выдержку и благоразумие: «Навязался, не смог избавиться. К счастью, мысли он не читает».
– Позвольте вас познакомить. Профессор медицины Мухин Андрей Владимирович, лечащий врач моего сына. Есения Бриджес – специалист по особым заболеваниям, – произнес примирительным тоном. Подчеркивая значение каждого в своей области. Стараясь как можно тактичнее донести до ушей педиатра: «особые заболевания» – совсем не его стезя. И неплохо б Андрею Владимировичу не кичиться авторитетом в ситуации, где почему-то оказался бессилен сам.