– Мои номер – «люкс», на ночь не сдается, минимум месяц. Стоимость – тысяча, оплата перед въездом. Естественно, клиент может заплатить, переночевать и не возвращаться.
– Считаю, что вы мотовка, подобные апартаменты не встречал, но уверен, они стоят значительно дороже, – ответил Артеменко.
– Дороже можно, – милостиво согласилась Майя.
Через неделю Артеменко влюбился. Он не почувствовал, в какой момент превратился из квартиросъемщика в постояльца, с которого плату берут вперед, а ночевать пускают по настроению из милости. К материальной стороне Артеменко относился просто, наворовал достаточно, наследников нет, в крематории деньги не требуются. Зависимость, в которую попал, он недооценивал. «Станет невмоготу – сорвусь, от любви в моем возрасте еще никто не умирал».
В течение года Артеменко пытался порвать с Майей дважды. Когда она рядом – плохо, когда далеко – еще хуже. Преследовал ее запах, голос, порой он вздрагивал, слышал стук ее каблуков, но Майя не появлялась.
Вернувшись после второго побега, Артеменко сделал предложение.
– Зачем? – Майя взглянула удивленно. – Разве нам плохо? Ты старше меня почти на тридцать лет, над нами смеяться будут. Мужик, мол, из ума выжил, а девка – хищница.
– А ты не хищница?
Майя иронически улыбнулась и не ответила. Артеменко подарил ей свою старую «Волгу». Так как дарить машину непрямому родственнику не разрешается, он продал ее через комиссионный, оплатив стоимость расходов. Майя погладила Артеменко по щеке, сказала:
– Спасибо, – и укатила на собственной машине домой, ночевать не осталась.
Артеменко так запутался в своих отношениях с Майей, так устал от круглосуточной борьбы с ней и собственным самолюбием, что на время забыл о последнем разговоре с Юрием Петровичем, о той угрозе, что нависла над ними.
Шеф явился к нему в служебный кабинет без звонка, не подчеркивал своего старшинства, занял стул для посетителей.
– Ты был следователем по уголовным делам, – начал он без предисловий. – Одного человека требуется срочно убрать. Думай.
– Хорошо, обмозгуем, – согласился Артеменко и посмотрел на Петровича с благодарностью.
«Как мне самому в голову не пришло? Если Майи не станет, я буду свободен! Когда начинается гангрена и процесс ее необратим, ногу отрезают».
Катастрофа
Проснулся Гуров от телефонного звонка и молниеносно вскочил – сработал выработанный годами рефлекс. «Начало восьмого, совсем сбрендили от безделья друзья, – подумал он и трубку не снял. – Соскучились, понимаю, но ничего, позавтракаете без меня, я еще сплю». Он не спеша отправился в ванную, спокойно брился, полоскался под душем, слушал трезвон и отчего-то злорадствовал: «Звони-звони, торопиться некуда, здесь не Москва».
Гуров надел костюм и не спеша выбирал галстук, когда в дверь постучали.
– Я сплю!
В дверь снова постучали. Гуров поправил галстук, одернул пиджак открыл дверь театрально поклонился:
– С добрым утром!
– Гражданин Гуров? – В номер вошел сержант милиции.
Гуров отметил настороженный блеск его агатовых глаз. Черные усики сержанта воинственно топорщились, юношеское лицо своей строгостью рассмешило Гурова.
– Уже и гражданин? – Он некстати хихикнул. – Но и с гражданами полагается здороваться, товарищ сержант.
– Почему вы не снимали трубку, Лев Иванович? – Сержант быстро прошел в номер, заглянул в ванную, хотел открыть шкаф, но не открыл. – Почему отвечаете, что спите?
– Долго объяснять, товарищ сержант, – серьезно ответил Гуров. – Сначала связывал простыни, все-таки третий этаж, а дама испугалась. Потом возился с наркотиками, тайника нет, пока спрячешь. Вы завтракали? – Он шагнул через порог, вынул из двери ключ, вставил с обратной стороны. – Пошли, выпьем по чашке кофе и спокойно обсудим ваши проблемы. А то вы от неопытности и служебного рвения начинаете нарушать закон.
Сержант растерялся, усики у него поникли и, хотя ему явно хотелось внимательно осмотреть номер, стоял в нерешительности.
Гуров почувствовал себя неловко «Мальчику максимум двадцать два, наверное, только в армии отслужил, опыта ни жизненного, ни милицейского, а я старый волк, над ним подшучиваю. А чего он явился? Может, Отари не мог дозвониться и послал за мной? Глупости, сержант бы вел себя иначе».
Они так и стояли – хозяин в коридоре, а гость в номере. Гуров оценил нелепость ситуации и миролюбиво спросил:
– У вас ко мне дело? – И почему-то усмехнулся. – Идемте, идемте, выпьем по чашке кофе и потолкуем.
– Вы где работаете, гражданин? – Сержант полагал, что такое обращение должно подействовать на человека. – В вашей гостиничной карточке написано, что юрисконсульт. В каком учреждении, министерстве?