Органы местной милиции еще долго искали преступника, но результаты были очень скромные. Удалось, в частности, разыскать водителя такси. Он рассказал, что интересующий следствие человек ехал на его машине в Клайпеду из Паланги, а затем из Клайпеды попросил отвезти его в Советск. Таксист также сообщил, что это был мужчина высокого роста в черных очках. На левой щеке у него небольшой шрам, причем эта щека во время разговора заметно дергалась. В Советске неизвестный, не расплатившись с водителем, сбежал.
Контролер Невидонскене и кассир Гайдаускене назвали те же приметы грабителя, что и водитель такси.
Вначале всех этих сведений было недостаточно для розыска опасного преступника, но теперь, когда Мартов подтвердил, что данное преступление — дело его рук, они, безусловно, получили доказательственное значение. Кроме того, описанные свидетелями приметы преступника — шрам на лице и подергивание левой щеки во время разговора — совпадали с имеющимися, как принято говорить у криминалистов, особыми приметами Мартова. И, наконец, обе работницы сберкассы опознали в Мартове человека, совершившего разбойное нападение, а водитель такси — человека, которого он возил из Паланги в Клайпеду, к сберкассе, а затем в город Советск.
То, что Мартов признался в попытке ограбить сберкассу в Клайпеде, не объясняло, откуда у него взялись две тысячи рублей. Поэтому естественно, что я опять задал ему тот же вопрос:
— Где вы взяли эти деньги?
После долгого размышления Мартов пробормотал:
— В Кишиневе.
— А что было в Кишиневе?
— В январе 1974 года, — заявил он, — я приехал туда, чтобы ограбить сберегательную кассу. Здесь я похитил из сейфа и из стола кассира изрядную сумму.
Прежде чем устанавливать подробные обстоятельства этого ограбления, я запросил Кишинев: действительно ли оно было? Вскоре оттуда пришла телеграмма с сообщением, что такое преступление было и до сих пор не раскрыто. Вслед за телеграммой поступило и само дело об ограблении сберкассы.
Утром 21 января 1974 года в одну из сберегательных касс Кишинева вошел высокий мужчина средних лет. Он назвался слесарем жэка и, не спросив ни у кого разрешения, стал ремонтировать в помещении сберкассы сантехоборудование.
— Мы же не приглашали! — удивилась заведующая сберегательной кассой Карпенко.
— В порядке профилактики, — ответил представитель жэка.
Заведующая пожала плечами, но возражать больше не стала.
Через день слесарь жэка опять пришел в сберкассу. На этот раз он поздоровался с сотрудниками и молча начал свою работу.
Когда все посетители были обслужены, кассир Ткаченко стала пересчитывать деньги, а контролер Молодченко углубилась в недочитанный роман. Заведующая Карпенко куда-то ушла. Никто из сотрудников не обращал внимания на то, чем занят старательный и молчаливый слесарь жэка.
Позже, в больнице, Ткаченко рассказала следователю, что произошло.
— Я находилась за барьером на своем рабочем месте, у кассового аппарата, когда вдруг почувствовала удар по голове и резкую боль. В глазах потемнело, и я упала на пол. Когда пришла в сознание, то увидела, что слесарь жэка берет из ящика деньги.
Молодченко сообщила, что, когда в помещении сберкассы не осталось ни одного посетителя, мужчина, представившийся работником жэка, подскочил к Ткаченко, ударил ее по голове, а потом стал и ей, Молодченко, угрожать убийством. Воспользовавшись ее замешательством, преступник похитил из ящика стола и из сейфа деньги в сумме 1135 рублей и скрылся.
Все сотрудники сберкассы обратили внимание на то, что у преступника имелось на лице «что-то вроде шрама».
Позднее и Ткаченко, и Молодченко, и заведующая Карпенко опознали в Мартове преступника, совершившего разбойное нападение на сберкассу.
Как объяснял сам Мартов, перевод жене — две тысячи рублей — он отправил из денег, похищенных в Кишиневе. Но результаты снятия остатка денег, произведенного в сберкассе в день происшествия, свидетельствовали о том, что похитил он 1135 рублей, то есть значительно меньше названной им суммы. Видимо, Мартов рассчитывал на то, что в сберегательной кассе нет должного учета и точная сумма похищенных им денег не будет установлена, что дало бы ему возможность скрыть другое преступление. Однако его расчеты не оправдались. К тому же ограбление сберкассы в Кишиневе было совершено 23 января 1974 года, а деньги жене он послал значительно позже.