— А как вас зовут?
— Михаил Иосебашвили.
Нет смысла воспроизводить дальнейший диалог между ними. Главное — полное взаимопонимание было достигнуто.
— Я позвоню и сообщу, что вам придется делать дальше, — заявил перед уходом Иосебашвили.
Буквально через неделю Иосебашвили вновь внезапно появился в кабинете Гольдберга, но на этот раз Давид Исакович встретил его приветливо и даже с радостью.
— Привез проект письма — просьба об отгрузке в ваш адрес фирмой «Латвия» шерстяных и шелковых тканей. Нужно только отпечатать и оформить.
Давид Исакович с любопытством прочел документ и лишь после этого дал свое согласие. «Содержание письма, по сути дела, ни к чему не обязывает, — подумал он. — Обычная просьба об отгрузке ткани».
Буквально за полчаса эта просьба была оформлена в официальный документ с надлежащей подписью и печатью.
Михаил остался доволен оперативностью и усердием нового партнера и поблагодарил его (естественно, не словами), а на прощанье предупредил о необходимости встретиться в ближайшее время в Москве на ярмарке.
Примерно через месяц он позвонил Гольдбергу из Москвы.
— Вы не забыли, что в понедельник в Сокольниках начинается очередная ярмарка?
— Конечно нет, — ответил Давид Исакович. — Я уже приобрел билет.
В понедельник Иосебашвили встретил Гольдберга на платформе Киевского вокзала.
— Не волнуйся ни о чем, ты мой гость, — громко и весело приветствовал он. Шофера такси Михаил попросил отвезти их в гостиницу «Советская». В вестибюле первоклассной московской гостиницы швейцар поздоровался с Иосебашвили. Давид Исакович понял, что его партнер здесь не впервые.
У дежурного администратора, не спрашивая, есть ли свободные места, Михаил бесцеремонно взял анкету и отдал Гольдбергу:
— Заполняй!
Когда анкета была заполнена, Иосебашвили вручил ее дежурному администратору:
— Устройте моего гостя в «люксе»...
Комфортабельный двухкомнатный номер Гольдбергу понравился. Михаил уселся в мягкое кресло, и они тотчас же приступили к делу.
— Я переотправил по товарно-транспортным накладным шерстяных и шелковых тканей, поступивших из Латвии, на сумму 777 518 рублей, — поспешил доложить Давид Исакович.
— Спасибо, дорогой. Товар уже поступает в магазины. Но ты больше не направляй в Гори и Зугдиди. Его ждут в магазинах № 2, 4, 23 и 24 «Тбилтекстильторга», — не дожидаясь подтверждения Гольдберга, Иосебашвили картинным жестом вынул из кармана две пачки денег: — Тут три тысячи рублей за твои труды. А теперь отдыхай. Вечером поедем в ресторан «Новый Арбат». Немножко посидим, музыку послушаем. Познакомлю с братом. Учти, он главный в нашем деле!..
— Да, чуть не забыл, — робко перебил Давид Исакович. — Наша торгово-закупочная база в связи с ликвидацией Министерства химической промышленности передается в другое объединение — «Укрнефть», — он ожидал взрыва гнева от своего щедрого партнера за столь запоздалую информацию. Но гнева не последовало.
— Это хорошо, что ты предупредил, — после непродолжительного молчания произнес Иосебашвили. — Ничего, я договорюсь, ткань будут посылать по новому адресу...
В зале ресторана за дальним столиком сидела компания уже подвыпивших мужчин. Абрам Иосебашвили выделялся среди них нарочитой небрежностью одежды. Михаил подвел Гольдберга и представил:
— Познакомься, Абрам. Это Давид Исакович из Киева.
— Очень приятно, — Абрам небрежно подал свою короткую пухлую руку.
Устроившись за столом, Гольдберг стал рассматривать соседей. Никого из присутствующих он не знал. Михаил, захмелев, стал необычайно болтлив и назвал Гольдбергу некоторых «приятелей» своего брата.
— Со многими из них тебе придется встречаться, — говорил он, — но без меня или брата они тебе куска брезента не продадут.
Тут же, на банкете, Гольдберг по совету Михаила начал переговоры с директором одного из магазинов о поставке фондовой ткани.
Расходились очень поздно. Когда Абрам Иосебашвили поднялся из-за стола, Гольдберг обратил внимание, что он хромает на правую ногу. То ли из чувства сострадания, то ли из любопытства он, не удержавшись, спросил Михаила:
— С ним что-нибудь случилось?
— Не говори, в Риге с ним случилось несчастье! — и на лице Михаила отразилась такая боль, будто он сам пострадал в аварии.
А на другой день Гольдберг окончательно договорился с директором магазина о том, что магазин поставит в Киев дефицитные ткани на сумму триста тысяч рублей. Через месяц товар стал поступать на базу и в той же упаковке отправляться в указанные Михаилом магазины. Фондовые ткани шли беспрерывно... Гольдберг тщательно считал, на какую сумму он переправил товары. Ведь от этой суммы ему причиталось полпроцента комиссионных.