Ни у кого из следственных работников не было сомнения в том, что смерть Драпкиной насильственная. Вскоре судебно-медицинский эксперт подтвердил, что смерть наступила от открытого многооскольчатого перелома костей свода черепа, сопровождавшегося кровоизлиянием в мозг. По-видимому, потерпевшей были нанесены удары по голове тупым предметом небольшого размера. В подколенных и подлокотных ямках трупа эксперт обнаружил точечные ранки, которые могли быть причинены острым колющим предметом, например иглой.
Проверка по оперативной картотеке показала, что убийств, аналогичных по обстоятельствам убийству Драпкиной, в городе не было давно.
Следствие тщательно проверило все вероятные версии. Первой пришлось отвергнуть версию, что убийство совершено с целью ограбления. Этому предшествовала большая работа. В частности, были допрошены родственники, соседи, знакомые Драпкиной. У каждого из них следователь интересовался, не известно ли ему, кто приходил в ее квартиру последним — может быть, мастер телевизионного ателье, работник телефонной станции, радиоузла, энергосбыта, газовой сети, работники почты или жилищно-эксплуатационной конторы? Следствие тщательно проверило всех лиц, которые в силу своих служебных обязанностей могли посетить квартиру Драпкиной, и установило, что их причастность к убийству исключена.
Данные осмотра места происшествия и судебно-медицинское исследование трупа позволили исключить и версию убийства Драпкиной с целью изнасилования.
Предположение о том, что она была убита из мести, также не нашло подтверждения. Покойная ни с кем не ссорилась. В последние годы, находясь на пенсии, она не работала, бо́льшую часть времени проводила дома, общаясь только с родственниками, соседями и отдельными работниками службы быта. Выяснили также, что Эльвира Семеновна родилась за границей и в двухлетнем возрасте была перевезена в Россию. Родственников за границей у нее не осталось, и никаких связей с иностранцами она не поддерживала. Поэтому предположение о том, что убийство Драпкиной могло быть связано с наличием за границей врагов у нее или у ее умершего тридцать лет назад мужа, тоже не нашло подтверждения.
Оставалось выяснить, как попала на квартиру потерпевшей записка с номером телефона и не причастен ли к убийству ее владелец. С большим трудом следователю удалось установить по первоначальным буквам фамилии, имени и отчества лицо, указанное в записке.
В кабинет следователя вошел пожилой мужчина.
— Ваша фамилия?
— Лебедев.
— Имя, отчество?
— Евгений Евгеньевич.
— Вы работаете?
— Нет, на пенсии.
— Какой ваш домашний телефон?
— 30-85-55.
— Вы знаете Драпкиных?
— Нет. Среди моих знакомых нет Драпкиных.
— Эту записку писали вы?
Лебедев внимательно и с любопытством осмотрел клочок кальки и пожал плечами:
— Нет, почерк не мой.
— А кто из ваших знакомых мог это написать?
— Не знаю, — ответил Евгений Евгеньевич после долгого раздумья.
Итак, и эта ниточка оборвалась.
Но ни одно преступление, а тем более такое тяжкое, как убийство, не должно остаться нераскрытым. Учитывая сложность дела, им занялась Прокуратура СССР.
Я тщательно ознакомился с материалами, вновь проверил основные узловые вопросы по каждой версии. В конечном счете в результате глубокого и всестороннего анализа исходных данных я пришел к выводу, что необходимо проверить еще одну версию: убийство Драпкиной совершил кто-то из близких ей лиц.
Сначала это казалось невероятным, так как все родственники и друзья покойной ее глубоко уважали и любили. Мою версию они расценили как результат того, что следствие зашло в тупик. Однако факты все же свидетельствовали о том, что убийство Драпкиной могло быть делом рук кого-то из ее близких. Во-первых, не была нарушена целостность замков на входной двери. Следовательно, для того чтобы ее открыть, никто не пытался взломать замки или применить еще какой-либо метод. Более того, из объяснений родственников убитой стало известно, что дверь в ее квартиру открывалась особым способом, известным только членам семьи Драпкиной: одновременно при повороте ключей двух замков и специальной дверной ручки. Посторонний, даже имея ключи, не смог бы беспрепятственно проникнуть в квартиру.
Близкие родственники и друзья покойной на следствии показали, что Эльвира Семеновна была очень осторожным человеком. Если она находилась одна в квартире и раздавался звонок в дверь, она обычно несколько раз спрашивала, кто это, и, только удостоверившись, что перед ней знакомый или родственник, открывала.