Сам Алиев и его жена заявили, что не разлучались в течение всей поездки. Тогда мы попросили их обоих, каждого в отдельности, описать приметы проводников того вагона, в котором они ехали. Супруги описали эти приметы по-разному. Затем им показали всю бригаду, обслуживавшую в тот день «их» поезд. Рита сразу же нашла «своих» проводников, Аляс же ошибся. Однако это могло свидетельствовать и о большей внимательности женщины, и о том, что она видела их более продолжительное время, чем Аляс (он якобы всю дорогу спал).
При осмотре убитых судебно-медицинские эксперты установили, что раны им нанесены тяжелым рубящим предметом, вероятно топором. Учитывая уже известную нам картину убийства (потерпевшие при нападении проснулись, оказывали сопротивление, звали на помощь), мы не сомневались, что у преступников было не одно, а несколько орудий убийства. Между тем на месте происшествия нашли только один топор. Но, судя по всему, у бандитов было достаточно времени, они не спешили уйти и, конечно, вряд ли могли забыть о топоре. Возникло предположение, что его оставили умышленно.
Обращали на себя внимание форма, отделка топора и порода дерева (ясень), из которого было сделано топорище. Опрос жителей села и соседних районов с целью выяснить, у кого мог быть топор с ясеневым топорищем, не дал результатов. По нашим письменным требованиям были опрошены жители и других районов Азербайджана, а также соседних республик. Мы установили, что в Азербайджане ясень почти не растет. Кроме того, топорища здесь делаются несколько иначе. Видимо, топор был приобретен где-то еще. А на месте убийства его оставили со вполне определенной целью — сбить следствие с правильного пути.
Однажды, допрашивая Алиева, я решил выяснить, не имеет ли этот топор какого-либо отношения к нему. Чтобы Аляс не заподозрил истинных целей беседы, я не делал никаких записей. В разговоре как бы невзначай я поинтересовался подробностями его прошлой жизни и узнал, что после освобождения он работал в Нижнечирчикском районе, в артели по заготовке камыша для строительных нужд.
Я немедленно навел необходимые справки. Один из сведущих людей рассказал, что заготовка камыша производится с помощью топоров. Тогда я отправил фотографию «нашего» топора с запросом в прокуратуру Нижнечирчикского района и вскоре получил ответ. Бывший сосед Аляса, Керимов, подтвердил, что топор, изображенный на снимке, очень похож на имевшийся когда-то в хозяйстве Алиева. Более того, Керимов объяснил, почему он запомнил этот топор. Однажды зимой Аляс поссорился с колхозником Нариманом и набросился на него с топором. Аляса обезоружили, а топор Керимов некоторое время хранил у себя и вернул его Алиеву, лишь когда тот уезжал.
На следующий день, захватив с собой топор, следователь Аббасов вылетел в Ташкентскую область. Он окончательно установил, что в тех местах делают топорища именно такой формы. Затем этот топор в числе нескольких других был показан Керимову, и тот сразу опознал его, заявив, что именно этот топор Аляс взял с собой, когда уезжал на родину.
Эта была первая брешь в казавшемся непоколебимым алиби Алиева. Позже мы установили, что убийцы пользовались тремя топорами и умышленно оставили на месте происшествия только один, не похожий на другие и не известный никому в городе Геокчай, рассчитывая тем самым дезориентировать следствие.
На месте происшествия была найдена также кепка. Выясняя, кому она могла принадлежать, мы получили данные о пропаже кепки у Махмуда Багирова. Кепку предъявили для опознания нескольким жителям села, и двое из них заявили, что Махмуд носил именно такую кепку. Однако Багиров отрицал, что эта кепка принадлежит ему, ссылаясь на то, что ее размер на два номера меньше размера других его головных уборов. Он демонстративно примерил кепку — она была ему явно мала.
Судя по отсутствию фабричной маркировки и другим признакам, найденная кепка не являлась изделием массового производства, а была пошита в индивидуальном порядке. После долгих поисков мы нашли мастера, который ее шил. Им оказался кустарь-шапочник Мовлаев, проживающий в районном центре. Он опознал кепку как пошитую лично им и заявил, что продал ее Багирову. При этом добавил:
— Когда Махмуд выбрал эту кепку, я ему заметил, что она не подходит по размеру. Но он ответил, что любит носить кепку сдвинутой на затылок, и приобрел ее.