— Как ты можешь так говорить! — возмутился Дмитрий. — Ведь она твоя сестра.
Пышка громко рассмеялся.
— Сестра… А сестра — не баба, по-твоему? Такая же, как и все…
— Ты пьян! — сквозь зубы процедил Полевода. — Иди-ка домой, — и слегка оттолкнул Пышку от себя, Звонцов придержал его за локоть.
— Ты не толкайся, я еще не все тебе сказал, — предупредил он и умолк.
— Ну говори, что еще, — потребовал Полевода.
Они стояли в стороне от фонаря, в плавно покачивающемся полуосвещенном пятне. Пышка шагнул к низкому деревянному забору, которым был огорожен сквер, оперся о него спиной, как будто не собирался скоро уходить, переспросил:
— Что, спрашиваешь?.. — глаза его блестели. — А то, что ты простофиля. Она тебя просто за нос водит, хочет побольше деньжат выкачать. Честно! — И клятвенно приложил руку к сердцу.
Полевода не верил своим ушам: откуда у Пышки такая ненависть к Ирине? И как он мог узнать о деньгах, которые Дмитрий выслал ей? Неужели она написала брату?
— Поступи ты в консерваторию, — продолжал Пышка, — дело другое. Ирка так мне по секрету и сказала: Митька-шахтер мне до лампочки… Честно говорю, — и опять приложил руку к сердцу: — Тут я с ней согласен: талант-то какой был! А теперь? Всякий вкус к музыке потерял. Я это заметил. — Он закурил, выпустил колечко дыма и, прищурив один глаз, продолжал: — Помнишь, как тогда в клубе ты с этим Прудником выпроводил меня из-за пластинок?.. Помнишь? А ведь песенки были первоклассные. Всей Европе нравятся, только у вас, дикарей, не в моде…
— Ну, ты потише насчет дикарей! — сдержанно предупредил его Полевода. — Это на тебя да на твою компанию, как на дикарей, все смотрят. Дикари и есть! — с вызовом заключил Дмитрий. В нем закипала лютая ненависть к этому парню, к его нелепой одежонке, к тому, что он говорил об Ирине, о музыке.
— Да что с тобой спорить, как есть Митька-шахтер.
— А ты зачем в шахту пошел? — спросил Дмитрий.
— На честность?
— Ясное дело.
Звонцов оторвался от заборчика, шагнул к Полеводе.
— Чтоб стаж заработать и в институт махнуть, вот зачем.
— Я тоже решил в институт.
— Так ты в заочный, а я на стационар.
— В какой институт? — поинтересовался Дмитрий.
Пышка, не задумываясь, ответил:
— А не все равно в какой? Хоть в косметический. Есть такой, не знаешь? Не в шахте же пропадать…
Полевода не дал ему договорить. Оттолкнул с дороги и зашагал к дому. Ему очень хотелось, чтобы Пышка бросился вслед за ним. Тогда бы он показал ему «косметический»… Но, не услышав за спиной шагов, нехотя побрел домой.
Тяжелое набухшее небо нависло над самыми фонарями. Тухли огни в домах. Во Дворце сразу погасло много окон. Видимо, начался киносеанс. Пустой, молчаливый, будто вымерший поселок лежал перед Полеводой. На мгновение ему почудилось, что он остался один, один во всем мире…
Дмитрию не хотелось верить тому, что рассказал Пышка об Ирине, но он перестал писать ей. Несколько раз брался за перо, но больше двух-трех избитых фраз написать не мог.
И вот однажды, войдя к себе в комнату, Дмитрий увидел на столе письмо. Сразу же бросилось в глаза слово, взятое в скобки, «лично». Что-то томительно радостное шевельнулось в душе. Он схватил конверт, осторожно, чтоб не смять, сунул в карман и выбежал из дому в сад. Спрятавшись в беседке за пожухлой прошлогодней лозой, быстро разорвал конверт. Письмо было короткое, но теплое. Ирина писала, что соскучилась, что скоро приедет на каникулы домой и тогда все расскажет о себе. У Дмитрия сердце колотилось от волнения. Он долго ходил по двору, делая вид, что рассматривает набухшие почки на вишнях. Мысли же его были заняты Ириной.
Ирина действительно вскоре приехала. Об этом он узнал от Пышки. Они встретились перед спуском в шахту, у клети. Пышка отозвал его в сторону и так, чтоб никто не услышал, сказал:
— Что ж к возлюбленной не заглядываешь?
«Снова пьян или просто шутит», — подумал Дмитрий. Но выражение лица у Пышки было серьезное. Он порылся в кармане, вынул в несколько раз свернутый листок и небрежным движением руки протянул его Полеводе:
— За услуги придется платить, дорогой, — сказал он. — Не нанимался я к вам в почтальоны. — И отошел в сторону.
Полевода нетерпеливо развернул письмо. В нем было несколько слов: «Приходи завтра в семь вечера к нам домой. Ира». Сердце его дрогнуло от радости.
По дороге к лаве Полевода подбадривал членов бригады:
— Дать бы сегодня не по одной, а по две тонны на брата лишку — и всем рекордам крышка.