Когда Битюк ушел, Туманов некоторое время сидел за столом, погасшая трубка ненужно торчала у него во рту. Как случилось, что Битюк попал к нему? Стал вспоминать: тогда он только вернулся в Красногвардейск, и в обкоме порекомендовали ему Битюка. Работников в аппарате горкома не хватало, и он был рад каждому человеку. «Странный какой-то… ну ничего, я к тебе еще присмотрюсь», — решил он.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Королев всегда испытывал в рабочем кабинете начальника шахты некоторую стесненность и неудобство. Здесь не было возможности с глазу на глаз поговорить с человеком, решить какой-либо серьезный вопрос. Вечный галдеж и сутолока царили в этой сумрачной прокуренной комнатушке.
Как-то Горбатюк, которого недавно избрали председателем шахтного комитета, сказал:
— Надо бы нам, парторг, отделиться от Шугая.
— Согласен, Андрей Константинович, а где взять помещение?
— Найдем. Могу сказать, такое помещение уже имеется.
Королев ходил смотреть будущий свой и предшахткома кабинеты — две небольшие, чудом уцелевшие комнаты в бывшем клубе. Собственно, ничего целого там не было. Комнаты по самые подоконники завалены битым кирпичом и сухой штукатуркой, двери вырваны вместе с наличниками. Все же при желании можно было что-нибудь сделать. И вот уже несколько дней там трудятся женщины: выносят битый кирпич, сам Горбатюк подгоняет к проему старую дверь. А пока что приходится пользоваться рабочим кабинетом начальника шахты.
Однажды, когда Королев сидел один в кабинете, вошла Клава Лебедь. Увидев его, остановилась в полушаге и уже попятилась было. Он задержал ее:
— Заходи, заходи, Лебедь, — сказал радушно. — Что у тебя?
Девушка прикрыла за собой дверь и некоторое время стояла потупившись. На ней была линялая, неопределенного цвета косынка, старенький трикотажный спортивный свитер, плотно облегавший высокую грудь, лицо припудрено.
— Если говорить правду, то я не к тебе, Сережа, — сказала она застенчиво и виновато. — Мне Николай Архипович нужен. Мой вопрос тебе не решить.
— Вон как?! — сказал Королев.
— Вот так! — отозвалась Клава.
— Да ты садись, чего стоишь.
Клава ловким незаметным движением подвернула юбку и села на скамью у окна.
— Вопрос мой, Сережа, чисто хозяйственный, — продолжала она со своим обычным простодушным лукавством, — а ты у нас воспитанием заведуешь.
Королев улыбнулся. И не столько ее словам, сколько ей самой. Эта дивчина почти ни в чем не изменилась, оставалась такой же, какой он знал ее до войны, — насмешницей и задирой. Вот разве одежда на ней не та, что прежде. Когда-то Клава была первой модницей в поселке. Многие девушки завидовали ей, старались подражать в нарядах.
Заправляя под косынку белокурые мягкие волосы, Клава говорила с припрятанной улыбкой:
— Ты, конечно, извини, Сережа, может, я тебя не так называю, теперь ты начальство, а я по-простому.
И опять лукавые огоньки зажглись в ее глазах.
Королев рассмеялся.
— Узнаю Лебедь, все такая же…
— А какой же мне еще быть? Какая уже есть… — и вдруг вскочила с места, сделала между стоявших вразброс табуреток вальсирующий пируэт. Ошарашенный такой неожиданной выходкой, Королев досадливо закусил губу, подумал: «Не мешало б еще кому-нибудь зайти», — и уже официальным тоном сказал:
— Ну, давай решать, какие там у тебя дела, Лебедь. А нет, жди Шугая.
Клава села на прежнее место, с виноватым видом рассматривая пальцы.
— Вижу, не по душе пришлась тебе моя выходка, — не поднимая глаз, разочарованно проговорила она. — А когда-то все мы любили потанцевать. И ты хорошо выплясывал, думаешь, забыла?
Королев не знал, что ей ответить, что сказать. Он начинал тяготиться Клавиным присутствием и уже упрекал себя за то, что задержал ее. Пусть бы шла искать Шугая со своим хозяйственным вопросом.
Клава вздохнула и упавшим голосом сказала:
— Ну я, наверно, пойду, Сережа…
Очень уж обиженный был у нее вид. Королев посмотрел на нее как можно добрее, сказал:
— Значит, так и не скажешь, с каким вопросом пришла?
Ресницы ее дрогнули от улыбки.
— А что, может, и правда поможешь? — спросила она вроде б доверчивее, но не скрывая и насмешки.
— Сделаю все, что смогу, — серьезно сказал он.
— Ну, раз такое дело, тогда слушай.