— Где твоя новая жена работает?
— Она у меня не новая, Петр Степанович, — болезненно поморщившись, чуть ли не слезно проговорил Битюк.
— Ну, ладно. Допустим, первая. Что делает?
— Она дочь секретаря облисполкома, Дементьева. Работала библиотекарем, а в настоящий момент пока — нигде.
«Видал, куда клин подбил, — подумал Туманов. — Интересно, знает ли эта Дементьева о его жене Надежде Школьниковой?» И, решив, что, конечно, не знает, да и не надо, чтоб знала хотя бы пока его отправят на фронт, посоветовал:
— Устрой ее в городскую библиотеку. Там работники позарез нужны. — И опять неожиданно: — Квартира у вас есть?
— Квартира есть, благодарю. Правда, выделили пока что одну комнату, ну нам для двоих достаточно.
Уже и квартиру выбил. А тут случись приедет жена с сынишкой, не знаешь, куда их притулить. Нет, никуда такого, кроме фронта, не денешь. Воюют не только молодые, здоровые, но и пожилые, люди с разными болезнями. Воюют женщины, девушки, а этот скрывается по глубоким тылам, изворачивается, идет на все, даже на унижение и подлость, лишь бы не лишиться брони. Туманов вспомнил, с каким трудом ему удалось вырваться в действующую армию. И спросил:
— Тебя когда-нибудь вызывали в военкомат?
— Несколько раз вызывали. Но я же номенклатурный работник, у меня бронь.
Туманов заметил, как Битюк опять побледнел, но без сожаления сказал:
— Разбронировать всегда можно, было б желание. Я могу посодействовать, чтоб разбронировали.
— Странно… — сказал он глухо и как-то жалостливо, — в чем же я провинился перед вами, Петр Степанович?
— Родину защищают не провинившиеся, а весь народ, — оборвал его на полуслове Туманов, — и вам бы давно надо было сделать это.
Битюк несколько секунд стоял, словно пораженный громом, затем вдруг затаенно, зло усмехнулся.
— Ладно!.. Это мы еще посмотрим, — и быстро вышел, почти выбежал из кабинета.
Туманов положил руку на телефонную трубку и, поглаживая ее, думал: «Угрожаешь, ну угрожай, но учти, я сделаю все, что в моих силах, хоть ты и увертлив». И поднял трубку.
— Мне военкома… Демьян Яковлевич? Здравствуй. Слушай, ты Битюка знаешь?
— Как не знать, — послышался удивленный голос, — это же твоя номенклатура, Петр Степанович.
— Почему не присылаешь ему предписание?
— У него же бронь.
— А ты попробуй пробить эту бронь, пришли ему повестку. Пришлешь?.. Договорились. Ну будь здоров.
Повесив трубку, Туманов стал поспешно складывать в папку необходимые бумаги. Он опаздывал в обком с докладом.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Шугай встретил Королева вопросом:
— Слыхал про ДПД, парторг?
Королеву еще до войны было известно это «мероприятие». По обыкновению, в дни повышенной добычи план перевыполнялся, но для этого «всех свистали вниз», прекращали работу подсобные цеха, даже конторские служащие. Вслед за таким сверхрывком, как правило, наступал спад, лавы расстраивались, шахту лихорадило.
— Слыхал, а что?
Шугай протянул ему узенький листок. Это была директива за подписью управляющего трестом. В ней рекомендовалось два раза в месяц организовывать дни повышенной добычи.
— Ну, и что ты решил? — спросил Королев.
— Мне решать нечего, за меня Чернобай решил. Мое дело выполнять то, что… рекомендуют, — и усмехнулся: — Ты обратил внимание: «рекомендовать два раза в месяц»… Хитер, ничего не скажешь. Мол, если наломаете дров — моя хата с краю: я не приказывал, а только рекомендовал.
После горячего душа лицо его лоснилось, лишь веки были черные от несмытой угольной пыли.
— Ну а в шахте, брат, дела — табак, — вздохнув, сказал Шугай. — В лаве воды прибавилось. Вылез из нее — нитки на мне сухой не сыщешь. Тяжело забойщицам. Считай, все без спецовок работают, — он нахмурился, о чем-то подумал и продолжал: — Перед твоим приходом вызывал кладовщика. Поступили жалобы: новые брезентовые спецовки и ватники выписываются не по назначению. Проверил по списку — так и есть. Ватники выписал бухгалтер себе и почти всей своей конторской братии, — Шугай посмотрел в список, лежавший перед ним, — три спецовки у работников лесосклада, две — у слесарей. Ну, слесари — это еще куда ни шло. А вот еще какая птаха ватник носит — заведующая столовой Гусакова. — И бросил список так, что он взмыл над поверхностью стола. — Не знаю, как ты посмотришь на мои действия, парторг, но я уже принял решение: посдираю со всей этой братии незаконную спецодежду.
— Так-таки и посдираешь? — усмехнулся Королев.