– Меня зовут Тамара Алексеевна. А ты, Ростислав, можешь выбрать любое свободное место, – окончив выступление, сообщает учитель.
Нисколько не думая я выбираю «Камчатку», но перед тем, как занять место отшельника, нарочито поддеваю плечом блондина, который обидел девчонку. Он бросает мне в спину тихое, но ощутимо злобное ругательство, а я с улыбкой плюхаюсь на стул, взглянув на него с неприкрытой угрозой.
– Ещё пообщаемся, новичок, – обводит он одними губами, чем лишь больше меня раззадоривает.
В новом коллективе, ещё таком чужом, я вдруг ощутил себя вожатым среди малолеток. Парни смотрели на меня с недоверием, а девчонки – с любопытством и даже опаской. Моим же выбором было оставить их в мареве абсолютного безразличия.
– Опаздываем, Котова? – проносится взрывом в голове, и я отвлекаюсь от изучения присутствующих.
Это она. Девочка из прошлого. Моя Славик.
На ней зимнее пальто и дурацкий вязаный шарф. За этими слоями ткани я не сразу замечаю серые глаза, светлые карамельные волосы и нервную улыбку. Она изменилась, а я не могу сфокусировать своё внимание ни на одной детали, жадно высматривая каждую новую метаморфозу. Сомнений нет: девчонка превратилась в девушку, как если ромашка стала розой. Но до чего же это неприятное чувство, видеть её такой – лёгкой, беззаботной, румяной. Теперь мне впервые не всё равно, и я снова ненавижу её за это.
В классе что-то происходит, сменяются голоса и действия, однако я того не замечаю. Одурелым фанатиком слежу только за ней, выжидаю, когда она обернётся и, наконец, разделит со мной эти едкие ощущения, потому что бороться с ними в одиночку попросту невыносимо.
Раз, два, три…
Влада прерывает свою речь на полуслове, точно лишившись голоса, и я чувствую облегчение, либо наивно хочу в это верить. Теперь и её накрывает той убийственной волной, что прокатилась по мне минутой ранее. Она узнала меня, об этом так и кричат её дрожащие губы и распахнутые от страха глаза.
Мне приятно её внимание и в равной мере отвратно.
Перестрелка взглядов длится недолго. Словно на автомате я поддаюсь просьбе учителя, что-то болтаю про страны Америки, а затем наблюдаю, как Влада пулей вылетает из кабинета. Едва держусь, чтобы не броситься за ней вдогонку, но звучный хлопок двери возвращает меня в реальность.
Для чего мне это? Что именно я хотел сказать или сделать? Впрочем, уже неважно. Стиснув зубы, я подавляю в себе эти глупые мысли и сосредотачиваюсь на том, что действительно имело значение. На том, что я бережно вынашивал в себе эти долгие годы.
***
На второй урок – физкультуры – я прихожу неохотно, вяло перебирая ватными ногами по тёмным коридорам. В мужской раздевалке, вполне ожидаемо, уже скопилась свора парней, жаждавших расправы. Парни показательно сжимают кулаки с искривлёнными от злости лицами и неспешно окружают меня, подобно стае акул.
Что ж, я почти испугался…
Скинув рюкзак на скамью, я обвожу их ленивым взглядом, тем самым требуя поторопиться с претензией. Спустя мгновение ко мне выходит блондин, всем своим видом демонстрируя воинственный настрой. Его звучное дыхание нарушает тишину, а глаза вот-вот заискрятся от ярости.
– Слишком дерзкий, новичок? – с ухмылкой бросает парень, а затем резко врезается в меня плечом, напоминая о нашем недавнем «столкновении».
– А ты, посмотрю, у нас неженка? – не шелохнувшись, хмыкаю я. – Можешь только с девками бодаться?
– Разве ты похож на девчонку?
– Едва ли. Но вот ты сойдёшь вполне.
Среди парней проносятся удивлённые вздохи – они явно ожидали покаяния, хотя бы толику страха в голосе, но умылись разочарованием.
Тем временем блондин заметно напрягается, отчего на его спортивных руках оживает каждая татуировка.
– Мама не учила тебя манерам? – приблизившись, шипит он. – Наступив на грабли, будь готов отхватить по лбу.
Мне с трудом удаётся сдержать улыбку.
Кто-то явно пересмотрел дешёвого кино.
– А твой отец всегда мечтал о дочке, верно? Поэтому ты носишь эти чудные кудри? – не унимаюсь, открыто наслаждаясь его раздражением. – Ох, прости, тебя ведь воспитывала безумная бабка… Бедный внучок Мартик…
Моя речь прерывается от удара в челюсть. Не устояв, я падаю на пол, а затем медленно прорабатываю пальцами подбородок. Моя губа разбита – вполне заслуженно. Сплюнув кровавый сгусток на пол, я поднимаю взгляд на блондина.
– Какого хрена, Елисей? – улыбаюсь алыми зубами. – Раньше ты хвалился этим прозвищем.