– Ночка? – тихо переспрашиваю я, в очередной раз получив фантомный удар под дых. – Что за глупая кличка?
– Знаю, дурацкая. Но так её сестра назвала.
Подтвердившиеся догадка бьёт по вискам. Однако этот день был слишком тяжёлым, и я скуп на эмоции. Слишком слаб, чтобы выразить хоть что-то.
– Плевать, – бросаю тихо. – Больше не шатайся на моей территории. И живность свою забери, одуван ушастый.
– Не одуван я, а Тоха! Понял?!
– Повторюсь, мне до чёртиков! – лгу я уходя. – Вали отсюда!
Мне противно от самого себя. Мерзко, что я способен нагрубить ребёнку, поравняв его с той, что изничтожила мои мысли. Мне гадко, ведь этот мальчишка ни в чём не виновен, но в глубине души я уверен, что поступаю правильно. Будет лучше, если он выберет держаться подальше – возненавидит меня, как это сделали многие.
Уже оказавшись в комнате, я позволяю себе скользнуть вниз по стенке и запустить пальцы в волосы. Борьба с самим собой – есть самая сложная. Особенно, когда не понимаешь, за что воюешь. Или против кого…
В детской коморке всё неизменно, словно и не было этих десяти лет, даже выцветшие плакаты со стен не слезли. Старый DVD, рисунки и вмятины в двери от кулаков, оставленные отцом на «вечную» память. Разница была лишь в одном: все мои книги покрылись пылью, а я сам – толстым слоем фальши.
Проходит несколько часов, прежде чем я совладаю с собой и встаю на ноги. Будто на автомате подхожу к окну и открываю почерневшую от сырости шкатулку. В ней всё так же «ютится» серебряная цепь с пустым кольцом для подвески, где каждое звено хранит свою тайну.
Да пошло оно к чёрту!
Разбиваю шкатулку о стену, врезаюсь руками в подоконник, лихорадочно качаюсь, а затем, словно побитая псина, смотрю в сторону той, что искромсала моё сердце. В её окнах горит свет и едва ли он греет. Уверен, она тоже в раздумьях, но наши причины разняться: кого-то тревожит страх, кого-то отмщенье.
И на секунду, лишь на секунду, я помышляю о будущем, что могло нас ждать, будь мы хоть на каплю честнее…
ГЛАВА#6
ВЛАДИСЛАВА
В страхе опоздать на урок географии, я одурелой рысью мчу по опустевшим коридорам, едва успевая сделать вдох. В школе темно и подозрительно тихо, однако сейчас меня тревожит другое: только бы снова не попасться на крючок ворчливой старухи. Очередная осечка наверняка сыграет ей на руку.
Порог кабинета я переступаю одновременно со звонком и сразу же теряюсь от внезапной слепоты, такой густой, что никакой отчёт не способен это исправить. Проходит несколько секунд, прежде чем глаза привыкают к мраку, и находят тёмный силуэт в конце класса.
Сердце замирает.
Второй ряд. Последняя парта. Он сидит в расслабленной позе, как и в первый день нашей встречи. А точнее, последней. Даже в сумрачной тени мне видна его ухмылка и липкий, как смола, взгляд.
– Опаздываем, Котова? – разбивает тишину издевательским тоном.
Мне хочется сбежать, вылететь прочь из кабинета, но тело не слушается, а ноги предательски вросли в пол. Я настолько беспомощна, что с трудом держу равновесие, дрожа как перышко в паутине.
– Второе замечание за неделю – это ли не проявление твоей безответственности? Стоит ли давать тебе ещё один шанс?
Мне претит его наглость. Туманов не имеет ни малейшего права брать меня под обстрел, но сам, очевидно, считает иначе. Приподнявшись, он медленно обходит парту, крестит на груди руки и опускается на столешницу.
– Что ты знаешь о странах Латинской Америки, Влада?
Щёки обдаёт жаром, а глаза режет от влаги. Я готова взорваться от унижения, но вместо гневного крика из горла вырывается тихий всхлип.
– И это всё, на что ты способна? – усмехается Раст, вскинув бровями. – Негусто для медалистки, умницы и красавицы… Быть может, твоя безупречность – не что иное, как фарс? Может, пора признаться, кто ты есть на самом деле?
– Замолчи… – выдавливаю с болью, точно проглотила осколок.
Но Туманов продолжает своё едкое причитание, медленно вышагивая по кабинету, как если палач надвигался на смертника.
– Ещё вчера ты умело запускала пыль в глаза, но теперь всё изменится. Я раскрою твою тайну. Пусть все увидят всю ту гниль, что ты скрывала под овечьей шкуркой. Уверяю, так и будет.
Едва ли я когда-то сомневалась в его словах. За редким исключением… Тогда он поклялся, что никогда не даст меня в обиду, но самолично нарушил своё обещание.
– Хватит, – шепчу я, тем самым пробуждая в нём ярость.
– Хватит?!
Сорвавшись с места, Туманов вонзается в мою шею холодной рукой и впечатывает затылком в доску. Мне не больно, куда сильнее ранят его прикосновения. Горло взято в тиски, а меловая пыль клубится в лучах уже лунного света, отчего я закашливаюсь.