– Смотри под ноги, овца! – со смехом бросает мой одноклассник, пряча «подножку» под стол. – Позови мамашу, пусть приберётся здесь!
Раскалённая игла пронзает разум. Скулы сводит от боли. Подобно бездушной твари, я срываюсь с места и, схватив обидчика за грудки, валю его на пол. Удар в морду. Ещё один. И вот ублюдок уже менее улыбчив. Он что-то мямлит в испуге, а я не готов останавливаться. Точнее, вовсе не могу. И даже выступившая на костяшках влага не унимает мой пыл.
Раз, два, три…
Чёртов урод видится мне близнецом – то одним, то другим. Я намерен поквитаться с ними обоими, за всё то, что они натворили. Адреналин в крови растёт. Пульс повышается. А удары становятся чаще.
Семь, восемь, девять!
– Оставь его, Раст! – доносится сквозь глухой гул. – Тормози, брат!
Меня подхватывают чужие руки. Это Март. Он силой оттягивает меня от парня, лицо которого превратилось в кроваво-лиловый шар. В туманной призме виднеются силуэты кухарок, бросившихся мерзавцу на помощь, дрожащие колени Чебрец, а ухо режет от осуждающего крика Елисея. Остальная массовка поражённо пялится на мои кровавые кулаки. Но даже сейчас, пребывая в облаке удушающего гнева, меня заботит только она.
Та, что смотрит на меня с диким ужасом.
Мне известен этот взгляд – она снова видит во мне монстра.
И снова сбегает. Испаряется, как если бы являлась видением.
На раз, два, три…
ГЛАВА#8
Из воспоминаний мальчика
Лето 2000 года
– С днём рождения, сынок, – тёплая фраза и единственный подарок, что уготовлен в день моего восьмилетия. Я привык, оттого и не печалюсь.
Отец всегда считал подарки бессмысленной тратой денег, набавляя ценности словам и взаимному уважению. В реалии он был единственным членом семьи, кого ни капли не заботили чужое мнение и желания. Особенно мои.
Никто не слышал меня и в тот день, когда родители решили переехать в Саман. Никто не щадил мои чувства, вырывая из прежней школы и навсегда разлучая с друзьями. Никто не видел меня, когда я, закрывшись в комнате, считал синяки на теле, что оставляла местная детвора. Никто не знал, что новое место отказалось принимать мальчишку, чей отец прославился обманом, а порой и воровством. И, наконец, никто – стало именем собственным. Моим именем.
Путаясь ступнями в штанинах пижамы, я спускаюсь на первый этаж и застаю родителей в привычных местах – маму, сидящей в кресле, с застывшей в пальцах сигаретой, и отца, согнувшимся над кипой бумаг.
За окном идёт дождь. Телевизор рябит от помех. А напряжённая тишина, как последствие после ссоры, ставшей семейным обычаем. Отец часто ругался, ещё чаще без повода, поэтому раздор в семье перестал быть трагедией.
– Доброе утро, – молвлю хриплым ото сна голосом, но едва ли хоть кто-то обращает на меня внимание. Мне приходится быть громче, чтобы стать хоть на каплю приметнее.
– Доброе, дорогой, – не обернувшись, отзывается мама. Она всё так же бездушно смотрит в экран телевизора, лишь изредка поднося сигарету к губам. Едкий табачный дым окутывает её тёмные локоны, скользит вверх и замирает облаком в лучах света. Я навсегда запомню её такой – отстранённой от всего мира, утонувшей в дыму, но с красивой причёской. – Какие планы на сегодня?
Этот вопрос я ждал целый месяц и уже отрепетировал ответ:
– Хочу отметь праздник с друзьями. Можно мне позвать их в гости? – звучу быстро, неуверенно, но с особой надеждой.
– Какие друзья? Ты их выдумал? – злобно усмехается отец, вскочив со стула. – Мы оба знаем, что с тобой никто не водится.
– Одноклассники… Я хотел позвать их. Здесь так принято.
– Какая чушь! – гремит он, отчего мама устало закрывает глаза. – Чужой ноги здесь не будет! Эти люди ненавидят нас, а ты удумал приглашать их в наш дом?! Быть может, ещё и тортом угостить собирался?!
Сжав кулаки, я с обидой пялюсь в пол.
– Но ведь сегодня мой день рождения… Разве я о многом прошу?
– И что с того?! У тебя есть всё, о чём многие дети только мечтают! Большой дом, еда на столе, свежий воздух! Родители, в конце концов! Или ты считаешь, что мы недостаточно для тебя делаем?
Мне ничего не остаётся, как медленно покачать головой.
Уже тогда я ненавидел отца за то, что он не думал становиться хорошим родителем. Извечно в дурном настроении, раздражительный и всеми гонимый. Утонувший с головой в нелепых бизнес-планах, Игнат Туманов отстранился от семьи – был рядом, но только физически. Одурелая жажда денег внесла холод между ним и матерью, подтолкнула к обману всех тех, кто окружал наше семейство, и даже скромный автосервис, который только-только открыл свои двери, не принёс ему должной радости. День за днём злость проедала его душу, оставляя нам огрызки любви, что стала почти перманентной.