– Ты красивая, – тихо шепчет он, смягчившись во взгляде. – Только вот жаль, что пропали веснушки… Мне они нравились.
Его губ касается улыбка, и на мгновение я вызываюсь ответить тем же, но насильно беру себя в руки. Всё походит на сумасшествие. Грань между злостью и трепетом испаряется, что кажется немыслимым.
– Это женская комната, – напоминаю растерянно.
– Едва ли я смутил кого-то присутствием. Разве что только тебя.
– Это не так…
– Серьёзно? Тогда почему ты сбегаешь каждый раз, стоит нам встретиться?
– Это лишь твои фантазии!
Не в силах больше бороться с натиском, я возвращаюсь к зеркалу и принимаюсь неуклюже поправлять распушившиеся от влаги пряди. Смущение или страх, но каждое моё движение выходит нелепым.
– Этот Макеев… Тебе не стоило, – мой хриплый голос походит на звучание из негодного приёмника. – В общем, оставь его. У тебя могут быть проблемы. Большие проблемы.
Усмехнувшись, Раст прилипает плечом к кафельной стене, на которой красуются неприличные надписи.
– Ты волнуешься за меня?
– Всего лишь предупреждаю.
– Уже давно прошло то время, когда я чего-либо опасался, – заявляет Раст, не сводя с меня взгляда. – И едва ли уродец Макеев это исправит.
– Ты многого не знаешь.
– Так просвети, – иронично фыркает он. – Или ты снова прибываешь в сомнениях, чью сторону выбрать?
Что?
Мой протест прерывает вбежавшая в уборную Ари, тем самым спасая меня от напряжённой беседы. Увидев новичка, она расплывается в лукавой улыбке, выпрямляет плечи и только после давится удивлением.
– Ох, простите. Но разве это не дамская комната? – приторный голос подруги коробит уши, и, вероятно, не только мои.
– Неужели? – притворно дивится Раст, осмотревшись. – И то верно. А я вдруг решил, что зашёл в кафешку. Что ж, извиняйте дамы. Кофейком угощу в другой раз.
Ари смущённо хихикает в ладошку, отчего я закатываю глаза. И только когда Туманов покидает комнату, подруга подлетает ко мне, гирей виснет на плече и яро требует объяснений:
– Он что, следил за тобой? Чем вы тут занимались? Тебе не кажется, что я ему нравлюсь? Я почти уверена, что он мне подмигнул!
– Кажется, это был нервный тик, – с улыбкой поправляю её тёмные пряди, что выбились из-под заколки, а затем с доброй завистью разглядываю идеально гладкую кожу. В контрасте с моими ладонями она выглядит почти фарфоровой. – Пообещай, что спросишь совета, прежде чем решишь в кого-то влюбиться.
Бледные щёки подруги тотчас порозовели.
– Ты опоздала, сестрёнка. Я по уши влипла!
И пусть её глаза искрились, я точно знала, что это не так. Ари находила кумиров почти каждый месяц и всегда равняла свою зависимость с любовью, будь то смазливый актёр или парень из параллели. Но остывала она так же быстро, как и загоралась. И всё, что я хотела, чтобы этот новый огонь чувств потух как можно скорее.
– Разве тебя не смутило, что произошло в столовой? – оказавшись в коридоре, интересуюсь я. – Он от Макеева мокрого места не оставил.
– И что с того? Придурок сам напросился, – беспечно кидает Ари, как если бы оценивала театральную сценку. – К тому же, если бы ты не удрала, то знала бы о развязке… Макеев признал, что был не прав. Извинился. Они даже руки друг другу пожали. Так что незачем всё усложнять.
– Что? – выдыхаю я, поперхнувшись. – Они? Помирились? После того, что было? Безумие какое-то!
– Это мужчины. Нам никогда их не понять. Впрочем, всё прозрачнее, чем кажется. Макеев не так глуп, чтобы становиться врагом новичку. Его битва за авторитет, очевидно, закончилась поражением.
Я практически не слышу Ари. Всё думаю о том, почему Туманов не обмолвился о примирении? Зачем расспрашивал меня о том, что уже не имеет значения? Неужели издевался, решив, что я переживаю?
И даже после звонка, оказавшись в кабинете химии, я по-прежнему витаю в своих мыслях – на автомате достаю тетради и киваю Ари на каждый нераспознанный вопрос. И лишь когда наша химичка – Анна Станиславовна – просит разбиться на пары, я понимаю, о чём в мольбе просила подруга – она пожелала работать с Тумановым.
– Эта лабораторная повлияет на оценку в четверти! – разносится по классу голос учителя. – Будьте внимательны!
Меня кроет негодование, когда я остаюсь без напарницы, в компании множества пробирок и колбочек. Большим ударом становится то, что опоздавший на урок Мартынов занимает место рядом с Чебрец, даже не взглянув в мою сторону.