Задумавшись, дед звучно чешет затылок.
– Быть может, тебе не стоит принимать всё близко к сердцу?
– И ты туда же?! – задаюсь я, не скрыв своего разочарования. – Сегодня они лишают меня положения, заставляют прибираться за малолетками, а завтра и того хуже – ставят четвёрку за четверть! Ещё и этот…
Я умолкаю – говорить о Туманове с дедом не хочется. Даже думать о нём невыносимая пытка. Однако Фёдор подмечает многое без слов.
– Давно ты навещала отца? – неожиданно произносит он.
– Ещё летом, кажется, – к моему стыду я не помню, когда в последний раз бывала на кладбище.
Мысли об отце, а точнее – его утрате, были точно отравой для сердца, стоило поразмышлять о семейной потере чуточку больше. Приходя на могилу отца, я снова и снова возвращалась в день похорон, а затем с трудом оправлялась от полученных душевных травм. Куда сложнее было взять себя в руки и вновь проникнуться учёбой – такая подлая слабость, за которую я саму себя ненавидела.
– Так проведай его, Щепка. Да и выскажи на могилке всё, что другим сказать не можешь. Тебе легче станет, вот увидишь.
– Возможно, ты прав… – в этой череде нескончаемых стрессов, предложение дедушки кажется вполне сносным, ибо держать всё в себе – не легче.
– А то! – вскликивает дед, постучав пальцем у виска. – В этом дряхлом сундучке ещё осталось место для полезных советов! Склероз и деменция пусть пока что отдохнут на полочке!
Меня касается лёгкая улыбка – первая в это субботнее утро.
Решив остаться у дедушки до конца дня, я позволяю себе немного отвлечься: навожу уборку, помогаю с растопкой печи и перебираю молодой картофель. Дед безустанно травит меня рассказами о рыбалке, котором мог позавидовать сам Антон Павлович Чехов, а я всё чаще ловлю его на том, что одна и та же история постоянно меняет свою концовку. Привирает он или нет – не имеет значения. Мне просто нравится находиться с ним рядом. Здесь, за невысоким забором, в покосившемся домике, среди пыльных книг и узорчатых коврах на стенах – подальше от чужих глаз.
Воскресенье выдаётся куда мрачнее. Весь день идёт дождь, помешанный с первым снегом, а промозглый ветер тоскливо завывает в щелях окон. Несколько часов я провожу за конспектами, в компании Ночки, лишь изредка позволяя себе минуты отдыха. Неоднократные попытки мамы склонить меня к семейному просмотру фильма также остаются без внимания, ведь все мои мысли крутятся вокруг предстоящих экзаменов.
И не только…
Я по-прежнему злюсь на Туманова, будто только он один источник моих бед. Во всех неудачах, что посыпались мне на голову подобно снегопаду, виновен Раст, пусть и не всегда осознанно. А точнее, парень едва ли догадывается, что действует на меня, как сачок на бабочку. Я утопаю в урагане эмоций, стоит ему приблизиться – теряюсь, паникую, задыхаюсь. С его появлением в Самане всё стало на порядок сложнее: от попыток уснуть до утренних пробуждений. Он как тот кровопиец высасывает силы, даже находясь на расстоянии.
Меня до дрожи раздражает его новый статус вожака, заводилы и первого умника класса. За недолгий срок ему удалось запудрить мозги каждому: одноклассникам, педагогам и даже моей лучшей подруге. И только мне доподлинно известно, какой он настоящий...
Но несмотря на деланную ненависть, я нахожу в Туманове то, чего когда-то лишилась: тепло воспоминаний и веру в искренность юных чувств. Находок слишком мало, чтобы вновь увидеть в нём любимого мальчишку, но вполне достаточно, чтобы теплить надежду.
В понедельник я иду в школу вместе с Антоном, по настоятельной просьбе матери, ибо братец заимел привычку прогуливать. Всю дорогу мне приходится выслушивать басни о вреде овсяной каши и жалобы на наше родство. И только когда белобрысый чертёнок встречает своих однокашников, я избавляюсь от непосильного груза, при этом получив немало оскорбительных прозвищ.
Боже, когда он уже повзрослеет?
Уже перед входом в кабинет литературы я замечаю затоптанный ранец Вали Чебрец. Её вещи – потрёпанные учебники и сотовый телефон – раскиданы по коридору, как если бы ими играли в футбол. Превозмогая неохоту, я собираю чужую утварь в рюкзак и, оказавшись в кабинете, вручаю его хозяйке.
– Спасибо, – растерянно шепчет Валя, даже не догадываясь, что осталась без принадлежностей: либо не успела понять, что кто-то пошутил над ней, либо попросту привыкла к мерзким выходкам.
Атмосфера в 11 «А» всё та же – удушливая. Большая часть ребят сонно листают учебники, Ари безотрадно изучает свой маникюр, а Март и Туманов в полный голос обсуждают детали будущей вечеринки, не замечая ничего вокруг.