И вот сейчас, стоя у ворот, соседский мальчик мерещится мне озлобленным монстром. Побитый, сутулый, точно брошенный пёс. Он страшит меня не меньше тьмы, что настигает меня каждую ночь.
А вдруг, его всего-то нужно понять? Может, тогда он перестанет казаться чудовищем? Возможно, только тогда я перестану его бояться?
– Эй ты! – кричу я, вопреки инстинктам, так и не вспомнив его имени. – Чего сидишь без дела?! Я к дедушке котят несу! Пойдём со мной, если хочешь!
Монстр тотчас замирает. Морщит лоб, будто ослышался.
– Да не бойся ты, сосед! Дед у меня добрый! Гостей любит, да и чаем всегда напоит! А если ватрушки состряпает, так ещё по и карманам распихает!
Будто получив разрешение, мальчишка устремляется ко мне, вырывает коробку с котятами и деловито ворчит:
– С чего вдруг мне бояться? Пойдём. А вот кошаков я сам понесу.
Кивнув, я волочу сандаликами по пыльной дороге и только спустя несколько секунд подмечаю, что иду в одиночестве. Обернувшись, молчаливо требую объяснений от мальчика, что отстал на несколько метров.
– Лучше бы нам держать на расстоянии! – поясняет он, морщась от палящего солнца и постоянно оглядываясь. – Поверь, хуже буде, если тебя увидят со мной!
Я понимаю его без лишних слов, отстранённо продолжаю свой путь, но по-прежнему не понимаю причины. Не понимаю, отчего он такой – одинокий, хмурый, всеми гонимый? Но несмотря на все предрассудки, я позволяю мальчишке быть за спиной, доверяю коробку с котятами и странным образом чувствую себя в безопасности. Так, если бы гуляла с личным дьяволом –хранителем. Но кто же он на самом деле?
ГЛАВА#13
РОСТИСЛАВ
Я просыпаюсь с лёгкой улыбкой – моё нынешнее утро по-настоящему доброе. Несмотря на проглядывающий из окон Саман, несмотря на предзимнюю стужу и громкие звуки во дворе, благодаря которым мой дивный сон прервался. Даже несколько пропущенных звонков от матери не испортили мне настроение, напротив, подарили надежду, что я ещё кому-то нужен.
Впрочем, сейчас во мне нуждались многие. Искренне или нет, но одноклассники прям-таки глазели мне в рот, обращаясь то за советом, то с какой-либо просьбой. А когда по моей инициативе директор дал добро на общий выезд в город и новогодний дискач, сомнений вовсе не осталось – я был номер один. До чёртиков забавно, ведь когда-то эти люди поравняли меня с тенью.
Что ж, времена меняются. Лишь воспоминания не подлежат переменам.
Приняв душ и накинув тёплые вещи, я неспешно выползаю во двор и сразу же встречаюсь с отцом. Ряженный, но взмыленный, он кряхтит у ворот гаража, одновременно потирая лоб вымазанными в почерневшем масле руками.
– Проснулся, подснежник? Айда сюда, – подзывает отец, а я подмечаю, что он практически никогда не обращается ко мне по имени, будто оно сродни проклятию. – Только глянь, кого я тебе откопал! Зверь, а не машина!
Впавший в смятение, я обхожу гараж и вижу старенький «Краун», покрытый слоем устоявшейся пыли. Почти чёрный, с изумрудным отливом, он похож на хулиганский транспорт – дерзкий, отчасти бандитский. Ещё в нулевых отец приобрёл его за «копейки», а затем безжалостно запер здесь, променяв на свеженький «Форик». Мне казалось, что ненужный авто давно ушёл на запчасти, однако выглядел он так, словно только вчера сошёл с конвейера.
– Японец! Канолевый! Резина зимняя! – причитает отец, как если вздумал продать мне тачку. – Ну чего застыл?! Запрыгивай! Проверь, как дышит!
Он толкает меня в спину, отчего я неохотно запрыгиваю в салон, проворачиваю ключ и с первого раза завожу машину. Ощутимая дрожь обдаёт корпус, кожаный руль, а затем селится в пальцах.
– Рычит как тигр! Чистейший звук! – воодушевлённый возглас отца прорывается сквозь шум из выхлопной трубы. – Я движок ему причесал, теперь летать будет! А вот диски сам прикупишь! Эти проржавели немного!
Переварив услышанное, я моментально глушу мотор и обращаюсь к отцу. Вид у него дурацкий – слишком радостный, что ли. За въевшейся привычкой видеть его хмурым, он походит на безумца.
– Какие ещё диски? Что это значит? – задаюсь безразлично.
– То и значит! «Японца» отдаю тебе! Теперь он твой!
– Ты шутишь, верно? У меня ведь даже прав не имеется.
– Кому нужны эти права в чертоге мира? – отмахивается он. – Здесь даже участкового нет, а менты и подавно не водятся.
Я почти уверен, что Игнат сошёл с ума – представить трудно, как человек, привыкший отбирать, вдруг снизошёл на эдакую щедрость. Однако, противиться глупо, как и попытки залезть в его голову. Разместившись в кресле поудобнее, я примиряю роль водителя с безмерно довольным лицом.