– Тебе пора, Оленька. Ты ведь слышала отца? Его лучше не злить.
– Меня Лера зовут! – бросает с обидой девчонка, а затем нервно надевает платье и приглаживает руками длинные волосы.
Я лениво наблюдаю за ней из кровати, прикусив улыбку.
– Оля, Лера… Легко спутать. К тому же вчера я страдал жуткой мигренью. В одно ухо влетело, в другое – вылетело.
– Ещё вчера ты не был таким мудаком! – вспыхнув от ярости, она бросает в меня покрывалом и выбегает из комнаты. – Катись к чертям, Туманов!
– Да ладно тебе, Лен! Номерок хоть оставь! – по-доброму смеюсь ей вслед, но в ответ долетают лишь проклятия.
Уже как год моя жизнь напоминает день сурка: клубы, тусовки, однодневные дамы. По щелчку всё стало бессмысленным, каким-то одноразовым и безвкусным, как та пресная каша.
Уже как год меня бросила мать, а я забросил учёбу, пустившись во все тяжкие. Это стало последней каплей, подкрепившей убеждение: все бабы – предатели, даже самые близкие.
Уже как год я делю дом с самым отвратным соседом на этой планете и обязан звать его папой. Но нас роднила не только кровь – мы оба были изгоями.
– И где пожар? – интересуюсь я, спустившись на кухню.
Зажав в зубах сигарету и бормоча себе под нос, отец возится с кофеваркой – лихорадочно стучит по прибору, беспорядочно жмёт кнопки на панели, словно псих. Мгновение, и кофемашина летит на пол, а фарфоровая чашка в стену.
До чего же предсказуемо.
Игнат Туманов – мой «любимый» папочка. Сколько себя помню, он был не в ладах с эмоциями, и зачастую они отличались раздражением ко всему миру. Подлый. Озлобленный. Гнилой. Мне виделся он дворовой шавкой, кидающихся на мух и ветер. А когда последний оплот в виде матери потерял свою силу, папаша окончательно сорвался с цепи. И лишь я был ему не по зубам.
– Выходит, суд прошёл паршиво? – усмехаюсь, перешагиваю россыпь осколков и, взяв яблоко со стола, плюхаюсь в кресло.
Глаза отца наливаются кровью. Он вынимает окурок изо рта и медленно выпускает дым, подобно дракону.
– Тебе смешно, ублюдок?
– А есть повод грустить?
– Ох, более чем… – шипит Игнат. – Твоя мерзкая мамаша оставила нас ни с чем. Отсудила дом и бизнес. Всё! – истерично хохочет он и разводит руками. – Нет у нас ничего! Только шиш в кармане! И долги перед коммерсами! Ха!
Неспешно прожевав яблоко, я отвечаю:
– И впрямь, забавного мало. Но ты не учёл главного: ни с чем остался только ты. Я по-прежнему являюсь наследником. А значит, могу проживать в доме и даже претендовать на долю в автосервисе.
Отец вспыхивает от гнева. Он поднимает меня за грудки и впечатывает лопатками в стену. Так яро, что цветочное кашпо слетает с хлипких петель.
– Думаешь, эта стерва позволит тебе остаться? Как бы не так, – обдаёт он едким дыханием. – Ты взрослый восемнадцатилетний лоб. Тебе никто и ничего не должен. Скажи спасибо, что я всё ещё позволяю тебе сидеть на своей шее.
– Спасибо, папочка. Ты так добр, – хмыкаю я, после чего отец отстраняется и снова берётся за сигарету.
Его пальцы пожелтели от никотина, а душа от жадности. В свои сорок два он неплохо сохранился, выглядел моложавым самцом и держал себя в форме, но только потому, что всю истинную гниль припрятал глубоко в себе.
– В общем, мы переезжаем, – выдыхает он. – Возвращаемся в Саман.
Упоминание места из прошлого бьёт обухом по голове.
– Что?! – подскакиваю я. – Чёрта с два! Я не поеду в эту дыру!
Отец впервые улыбается, но едва ли от радости.
– У тебя нет выбора, болван… Я в полной заднице, а значит – и ты тоже. Сейчас мне не потянуть съёмное жильё. Лачуга в Самане вполне подойдёт для временного проживания, пока решаются судебные вопросы, – Игнат переводит на меня издевательский взгляд. – Впрочем, ты можешь остаться. Посмотрим, как скоро мамаша вызволит тебя на улицу.
Какое-то время мы смотрим на друг друга в упор, воюем и молчим.
– Дело ведь не в банкротстве, верно? – скалюсь я. – У тебя достаточно сбережений, чтобы найти апартаменты на месяцы и даже годы. Что сподвигло тебя вернуться? Или кто?
Игнат запускает пальцы в волосы и деловито зачёсывает их назад.
– Пусть ты и мудак, но неглупый. В этом мы схожи, – его оценка подобно оскорблению. – Я наметил новый стартап, что поможет встать на ноги. А вот о подробностях тебе знать вовсе не обязательно.
Я держусь, чтобы не плюнуть ему в морду. От напряжения горит каждая мышца, сводит скулы. Беру бутылку с водой и намереваюсь уйти, но Игнат хватает меня за локоть и разворачивает к себе.