Они спорят друг с другом. Никак не могу понять, о чём они говорят, а самое главное, непонятно, где здоровенный садист-тюремщик?
Первый зэк, с копьём в руке, начинает ходить между клеток. Он выкрикивает какие-то слова. Его голос становится всё дальше, а он сам пропадает за пределами моего бокового зрения.
Второй в это же время залезает на клетку сверху. Он практически ложится на неё и смотрит мне прямо в глаза. Широкий зрачок практически на весь глаз, белки прорезают кровавые лопнувшие сосуды. Он вертится наверху, словно мартышка, разглядывая меня со всех сторон. В следующую секунду ублюдок плюёт мне в лицо и попадает на нос, рядом с правым глазом. Слюни, медленно стекающие вниз, должны вызвать отвращение, но это совершенно не трогает меня. Пустым взором я продолжаю буравить потолок, в правой руке зажата горсть песка, она помогает мне успокоиться.
Не дождавшись от меня никаких действий, матерясь и ворча себе под нос, людоед копошится в своих побрякушках. Вытащив на свет подобие гаечного ключа, он начинает совершать какие-то действия наверху.
Встав рядом с моей тюрьмой, мой тюремщик прячет посреди мусора, размещенного у него на груди, "ключ". Обойдя меня с разных сторон, он наконец решается заползти ко мне внутрь.
Идиот садится на корточки, прямо надо мной. Хруст ломаемого кадыка звучит словно музыка. Поменявшись с ним местами, сажусь ему на грудь, удерживая лицо за подбородок. Испуганные глаза смотрят прямо на меня, пока я второй рукой продолжаю бить его в лицо. Удар за ударом, превращая и без того мерзкую рожу в гротескную скульптуру. Крик второго охранника заставляет меня повернуться к нему. Он бежит ко мне с копьем наперевес. Горсть песка, зажатая в руке, влетает ему в лицо задолго до того, как он настиг меня. Сердце стучит как сумасшедшее, разгоняя кровь по затёкшему телу. Ноги и спина простреливают болью, а пальцы на правой руке неприятно хрустят каждый раз, когда пытаюсь сжать их в кулак.
Подбежав к каннибалу, хватаю двумя руками его оружие. Он с трудом видит меня, но продолжает бороться. Вскоре мы оказываемся на полу. Копьё валяется рядом, когда мы голыми руками наносим нелепые удары и толчки друг другу. Перестав реагировать на его руки, хватаю соперника за лицо, вдавливая свои большие пальцы ему в глазные яблоки. Его хриплый крик разносится по гроту. Грязные руки пытаются дотянуться до моей головы, хватая подбородок и оставляя царапины на шее и щеках. Запрокинув голову вверх, я тяжело дышу, стараясь успокоиться. Тело подо мной дёргается в конвульсиях. Навалившись всем весом, я вдавливаю свои пальцы до упора. Издав последний стон, он наконец затихает. Руки людоеда падают на пол.
Подняв трясущиеся ладони, с шоком рассматриваю такие незнакомые кисти. В темноте кровь становится практически чёрной. Мои руки трясутся от адреналина и страха. Оглянувшись по сторонам, вижу испуганные глаза остальных пленников. Они смотрят на меня в тишине, боясь издать хоть какой-то звук. Лишь немногие из них внимательно рассматривают моё лицо, ожидая следующих действий.
Вернувшись к первому трупу, вытряхиваю с него всё что можно. Костяные ножи, подобие дубинки и "ключ" от клеток. Прикрыв клетку, я успел запереть её во время. Мёртвое тело тюремщика начало шевелиться, издавая характерные для "ходячего" звуки.
Подойдя к самому, на мой взгляд, адекватному соседу, с трудом разобравшись, открываю клетку. Бросив ключ ему в руки, поднимаю копьё и ухожу в сторону входа.
— Открой остальных.
Встав в тени, я бросил факел на землю. Копьё в моих руках хотелось разломать и выбросить, как и остальное оружие, снятое с людоедов. Засохшие следы крови, зазубрины и сколы. Не удивлюсь, если найду там следы зубов на костях.
Моя предосторожность окупила себя полностью. Громила зашёл в пещеру и сразу двинулся к факелу на земле. Подняв огонь повыше, он издал рык ярости, пугая уже освободившихся пленников. Мужчины и подростки замерли, словно кролики перед удавом. Боясь пошевелиться и спровоцировать гнев нашего мучителя на себя.
Тело каннибала задёргалось. Развернувшись ко мне лицом, он выплюнул немного крови изо рта.
Подойдя к нему сзади, я не раздумывая ударил его копьём в спину. Незачем рисковать, после стольких дней голодовки моё тело не выдержит ещё и драки с этим бугаём. Обломок оружия в руках полетел ему в лицо. Отмахнувшись факелом, здоровяка повело. Он начал шататься, пытаясь удержать равновесие. Дубина в моей руке ждала удачного момента: когда он достаточно ослабнет.
Падение его на колени, прямо ко мне под ноги, вызвало приятное чувство лёгкости. Осознание, что не придётся драться с ним или прыгать вокруг него, словно пёс вокруг медведя, радовало.
Хруст разламывающейся кости заставил вздрогнуть не только меня, но и парнишку, что стоял прямо позади амбала. Видимо именно он толкнул его ко мне. Нанеся ещё несколько ударов, я встал перед выстроившимися людьми в пещере. Многие из них с пугающей радостью на лице рассматривали труп садиста на земле. Уверен, не добей я его дубиной, они бы разорвали его на куски.
Молчание между нами затягивалось. Никто не знал, что делать. Вперёд выступил мужчина, которому я дал ключ от камер.
— Что дальше?
Первые пару секунд я даже не понял, что вопрос адресован мне. Смотря ему в глаза, я перевёл взгляд на остальных. Каждый из них смотрел на меня с надеждой, что я помогу им выбраться отсюда живыми. С трудом удалось удержать голос и не дать паническим ноткам прорезаться.
— Нужно уходить. У нас нет оружия, чтобы драться с такой толпой.
На мой ответ из толпы посыпались вопросы. Хорошо хоть, что все помнили о необходимости соблюдать тишину. Тот паренёк, что помог мне добить громилу, вышел вперёд и встал рядом с первым говорильщиком.
— Но куда нам идти? Штольню контролируют военные из лагеря. Они нас скорее перебьют.
Новый тихий гвалт разнёсся по гроту. Обсуждения грозили перейти на крик, когда появился новый спикер. Крепкий старик с густой бородой. Наверное, будь Дамблдор культуристом, он бы выглядел именно так.
— Должен быть ещё выход. Никогда не поверю, что он здесь только один. Никакой идиот не стал бы так делать, когда проектировал шахту. Даже если вояки перекрыли часть, что-то где-то да осталось. Когда нас притащили сюда, эти ублюдки жаловались, что снова приходится выбрасывать добротное мясо "ходячим". Наверняка они боятся есть заражённых. Может быть часть шахты, занятая трупаками, выведет нас отсюда?
Никто ничего не сказал на данный спич. Мы все только переглядывались в надежде, что появится идея получше. Мужик с "ключом" поддержал идею старика.
— Согласен. Поймаем одного из этих и узнаем дорогу. Через лифт нам всё равно не выбраться, а плутать в поисках выхода мы можем неделями, пока нас не перебьют или не переловят местные хозяева.
Под конец своей речи он сплюнул на труп. Пнув его под рёбра, он с вопросом уставился на меня. Следом за мужчиной повторили и остальные. Молодой и старик, а потом и все в пещере.
— Хорошо…Другого выхода нет. Кто-то должен пойти со мной, чтобы поймать кого-то из этих.
Мотнув головой понимаю, что у меня уже есть пара добровольцев. Старик и молодой парень сделали шаг вперёд, едва я закончил говорить.
— Тогда вперёд.
Не думал, что мои невеликие навыки охотника пригодятся для столь крупной и опасной дичи. Надеюсь, Дэрил об этом никогда не узнает.
Наш путь в темноте быстро привёл нас на импровизированную кухню. Характерный запах скотобойни и кровавые следы было трудно не заметить. Внутри стояло несколько столов, залитых красными следами. Самые разные инструменты из кости висели на стенах. Весь антураж соответствовал средневековой пыточной, ну или кухне каннибалов. Зажав рты руками, мы обходили небольшой грот, когда внутрь вошло несколько дикарей. Дёрнув нас за плечи, старик усадил меня и парня на землю в последний момент.
В пещере было несколько факелов, что освещали её достаточно, чтобы видеть происходящее. Сидя за столом, сделанным из старой тележки, мы с омерзением наблюдали за весело болтающими людоедами. Доставая какие-то ёмкости, больные уроды начали наливать себе человеческую кровь в подобие стаканов. Алая жидкость стекала по их губам и подбородкам, чтобы они со смехом собирали её пальцами и слизывали.