— Какого хрена, Фикс? Сначала старик, потом Локк, теперь и ты! Что мне теперь делать?!
Продолжая бить кулаками по земле, я просидел так несколько минут. Спокойствие пришло неожиданно. Вся боль от потерь ушла, оставляя только усталость от происходящего.
— Каждый раз так будет, да?
Хромая и опираясь на топор, я открыл дверь в машину. Вялые движение "ходока", некогда бывшего моим другом, вызвали новый горестный стон. Он полз ко мне на четвереньках, протягивая руки и мыча.
— Думаю, мы бы были хорошими друзьями. Спасибо тебе.
Хруст от удара топором ввинчивался в мозг раскаленными гвоздями, оставляя очередные травмы в моем измождённом разуме.
Стоя в крови людей, которых я мог назвать друзьями, я смотрел на огненное светило. Прекрасное тёплое утро вводило в диссонанс, пока я, тяжело дыша, держал в руке топор. Хотелось кричать и плакать, но сил больше не было.
Звук работающего мотора умиротворял, позволяя отрешиться от происходящего. Вдыхая запах свежего леса, смешанного с ароматами горной реки, я взвалил топор на плечо. Впереди ещё была пара дел. Взглянув на тело Фикса, я направился к кузову.
— Повезло вам, вас похоронят.
Глава 31
Солнце давно ушло за горизонт, когда я закончил с могилами для моих друзей. Сейчас можно было позволить себе не торопиться. Оглядываясь по сторонам в поисках ответа на вопросы, я надеялся наткнуться на любой намек или обрести прозрение, что мне делать дальше. В машине обнаружились бутылка воды и старый сникерс. Я знал, что он должен быть приторно сладким, но сейчас казалось, что я жую кусок глины. Хруст засохшего продукта вызывал мурашки по телу, а от вкуса застоявшейся воды мой небогатый ужин просился наружу.
На скорую руку перевязав ногу, я завалился спать в машину. Сон сморил моментально, не оставляя меня на растерзание собственным негативным мыслям.
Разбудил меня стук по стеклу. Сквозь сон я слышал, как раз за разом неизвестный продолжает стучать костяшками пальцев. Продрав глаза и потратив несколько секунд на прояснение сознания, я уставился в дуло двустволки, нацеленной на меня неизвестным молодым мужчиной.
Жестами показав мне выбираться из машины, от сделал несколько шагов назад, устанавливая между нами расстояние. Выбравшись наружу, я внимательнее присмотрелся к его лицу. На первый взгляд он казался моложе своих лет, думаю ему уже больше тридцати. Смуглая кожа и азиатские черты лица. Неухоженная щетина и шрам на левой щеке могли сделать его устрашающим, но морщинки в уголках губ и большие, по-детски наивные, и добрые глаза разрушали брутальный образ полностью. Всё это дополнялось очень маленьким ростом, издалека его наверняка проще принять за ребёнка.
— Привет тебе, незнакомец. Не сочти за грубость, но брось, пожалуйста, топор в кузов.
Выполнив требование неизвестного, я поднял руки повыше. Не стоит пугать или провоцировать человека с ружьём. Даже если он не умеет стрелять, с такого расстояния дробь отправит меня на тот свет моментально.
— Так и будешь молчать?
Господи, ты же сам взял меня на прицел, д*****б. Вот и скажи что-нибудь.
Оставив высказывание в голове, я глазами указал на ружьё. Приподняв правую бровь и положив руки на голову, смотря на странного мужика.
— Курить есть?
Моё безэмоциональное выражение лица и спокойный голос сделали своё дело. Парень недоуменно пялился, потихоньку опуская оружие дулом в землю. Когда его правая рука отпустила ружьё и полезла во внутренний карман, я одним рывком преодолел разделявшее нас расстояние.
Моя правая ладонь крепко сжимала дуло, отводя его в сторону, а правая нога приближалась к груди незадачливого пленителя. Удар сопроводился глухим вскриком бедолаги. Он выпустил оружие и повалился на землю, сгибаясь в позе эмбриона, обеими руками обхватывая живот. Ударил я несильно, уж больно разная у нас комплекция. Пни я этого восточного коротышку от души, его ребра пробили бы лёгкие.
Надломив двустволку и проверив патроны, возвращаюсь обратно к машине. Без топора Боба я чувствовал себя неуверенно. Ружьё — это конечно хорошо, но всего два выстрела погоды не сделают.
Вернувшись к новому знакомому, я встал в метре от с трудом поднимающегося на ноги мужчины.
— Это было ни к чему.
— Ага. Так чего там с куревом?
Несколько секунд тишины, и в моих руках оказывается помятая пачка Мальборо. Повезло.
— Ты кто такой? Отвечай побыстрее, у меня сейчас не очень хорошее настроение.
Переведя дух, мой собеседник смог выпрямиться и даже нормально вздохнуть. Рассматривая моё лицо, он молчал недолго.
— Меня зовут Мэттью. Я живу недалеко отсюда. Утром пришёл проверить мост и поотгонять "ходячих", увидел твою машину, вот и решил проверить.
— Ясно…
В голове крутились какие-то бессвязные воспоминания. Мост, рожа этого Мэттью и множество других вещей. Сосредоточившись на собственных мыслях, я смог ухватить фрагмент памяти.
Ещё раз оглянувшись вокруг, я выпустил поток ядовитого воздуха, сдерживая стон разочарования. Именно здесь Клементина и остальные персонажи второй части игры убегали от какого-то очередного местного царька, который наверняка ходит под Ромеро. Если в игре этого не показывалось, то сейчас я точно уверен, что вся западная часть Северной Каролины в шестёрках у "Быка", иначе индейцы бы их давно перебили.
— Дерьмо…
Бросив взгляд на единственного слушателя, я всерьёз задумался о том, что будет гораздо проще прикопать его рядом с Фиксом и Локком, а самому пройти мимо убежища, где у коротышки есть друзья и даже пожилой любовник.
Видимо, рассмотрев что-то такое в моём взоре, Мэттью попятился назад. Его дыхание участилось, а руки поднимались в защитном жесте. Страх накрывал его с головой, ещё пара секунд и он бросится либо на всех парах в лес, либо на меня.
По телу прошло приятное чувство. Ощущение власти над чужой жизнью. Это невероятно и захватывающе: когда правила устанавливаешь ты. Не нужно постоянно убегать, бороться за жизнь, терять знакомых и волноваться за безопасность друзей. Сейчас я решал, что делать. Будет ли Мэттью жить и радовать своего голубого старичка или отправится в полёт с моста, как и было в каноне. Моя усмешка напугала беднягу до дрожи в коленях.
— Пожалуйста, не надо. У нас есть еда, я могу отдать её вам. Прошу…
Он продолжал говорить, в то время как на меня словно обрушился ушат ледяной воды. С каких пор я стал таким напыщенным ублюдком, решающим, кому жить, а кому умереть? Ведь за последний месяц я натерпелся от подобных тварей больше, чем за всю прожитую жизнь. И теперь просто стану одним из них..? Таким же, как Ромеро, военные и сумасшедшие краснокожие.
Руки пронзил тремор. Ружьё Мэттью упало на землю. В следующую секунду рядом воткнулся и мой топор. Проведя ладонями по лицу, я почувствовал почти зажившие рубцы. Постоянное чувство боли на лбу и щеках стало таким привычным, что я начал забывать о них. По всему телу прошли искры. Голод и усталость, синяки и ранения. Всё это наполняло меня, как вода стакан, и вот, наконец, полилось наружу. Нога подкосилась, а повязка пропиталась кровью. Руки, покрытые засохшей кровью и грязью, уперлись в землю, зарываясь пальцами в прохладу, даруемую почвой. С каждой секундой голова становилась всё тяжелее, склоняя меня к земле. Головокружение и боль толкали сознание в беспамятство, но я продолжал держаться.
Рядом послышались торопливые шаги. Присев сбоку, Мэттью подхватил меня под руки. Его голос звучал откуда-то издалека, помогая сосредоточиться и не отключиться. Он тянул меня вверх, помогая встать. Опираясь на этого поистине доброго человека, я доковылял до машины, где моё плохо поддающееся командам тело бросили на заднее сиденье.
Мы ехали в обход. Ни на секунду Мэттью не прекращал говорить со мной. Сидя за рулём, он рассказывал разные истории из прошлой и из новой жизни. Непрекращающаяся череда баек и рассказов прервалась, когда мы приехали на другую сторону моста. По словам моего водителя, он бы ни за что не рискнул поехать на моей громадине по мосту. Там ходить было опасно, не то что ездить.