Так по его словам перед ним был овощ, а не человек.
— Да… Жалко Алексея. Таких специалистов сейчас не найти. Бывало один стоил целой группы, — он прикусив губу, покачал головой. — Так вживаться в роль, при исполнении задания, мог только Рязанцев. Талант он был, Самохин… — талант. По его работе не то, что книги… — фильмы про резидентов снимать можно было…
Человек в кресле нерешительно несколько раз поднес и отдернул руку от листа с личным делом агента.
— Жаль, — начальство неподвижно застыло как статуя на какое-то время, повернув голову в сторону. Глубоко вздохнуло. Потом поставило подпись. — Ладно, давай следующего…
Глава 1
— Эй, божий человек? Ты живой али нет? — кто-то тряс Алексея за плечо. Его легонько ударили по щекам. — Молодец, ты откель взялся, в сей глухомани?
Рязанцев открыл глаза и увидел перед собой бородатого мужика в старинной одежде. Незнакомец был среднего роста, с большой головой на короткой толстой шее, широкой грудью и прилично выпирающим брюшком. Алексей, присмотревшись к человеку, так и не понял… — кто он и что ему нужно?
— Ты, пошто разлегся? — неизвестный тряс бородой. — Сказывай, с тобой всё хорошо? Можешь молвить слово?
И вдруг зарядил скороговоркой…
— Где? — Рязанцев прохрипел, ничего не понимая и пытаясь вспомнить каким образом, он оказался здесь: молчком, на землице, во поле, рядом с леском. Алексей приподнялся. Сел. Попытался собраться с мыслями.
— Скажи, мил человек. Имячко у тебя есть? — бородатый не отставал. По-прежнему теребил найденыша за плечо, нес какую-то околесицу. Призывно махал руками.
— Кличут, тебя, как? Небось, не забыл? Мудрено ли — один, одинешенек на дороженьке лежит.
— Кли-чут? Не-бось? Муд-рено? — потерянный кукушонок с трудом понимал смысл проинесенных выражений. Он удивленно заморгал ресницами, осматрелся по сторонам, попытался что-нибудь сообразить.
— Что ему надо? Почему пристает с вопросами? — путник запоздало собрался с мыслями, начал рассуждать. Голова у него была девственно пустой. Мысли шумели потоком, однако отскакивали от пустых стенок как горох.
— На доктора не похож вроде? На умалишенного из больничной палаты тоже. И вопросы задает такие неприятные: Кто я?.. Где я?.. Как зовут меня? И главное… Почему я ничего не помню?
— Может быть он следователь? — внезапная догадка озарила отуманенный мозг больного. — Я что-нибудь совершил. Долго и давно был в бегах! И вот меня наконец-то нашли? — Странник глубоко вздохнул. Затем резко выдохнул. Продолжил диалог в задурманенной вопросами голове. — Но это не я! Меня там не было… Я бы это точно запомнил! И вообще — я в этот день пьяный был, с девчонками и в другом месте… Поэтому ничего не помню! А если вдруг вспомню — то всё равно не докажите!
Бородатый спаситель осторожно отошел на один шаг от несчастного потерявшего память. Присел на корточки. Начал неторопливо тереть ладошки. Внимательно смотреть в синие, лукавые глаза. Позади него подошли и остановились ещё два человека. Молча, уставились на найденыша.
— Да! — попаданец запоздало заволновался, так и не зная, что говорить. Бредовые мысли не давали ему возможности сосредоточиться. — И у меня есть куча свидетелей. Вот вспомню их имена — сразу всё проясниться!
Рязанцев оглянулся вокруг. Кругом было обычное поле. То самое, куда он выполз из своего последнего кошмара. Вдали стоял небольшой, березовый подлесок. За ним в нескольких метрах находилась накатанная проселочная дорога. На ней выстроились в ряд груженые повозки похожие на старинные, крестьянские телеги. Подводы были накрыта холстиной и туго перевязаны верёвками. Рядом стояли люди в экзотической, старинной одежде. Бородатый в очередной раз попытался узнать кто он такой и, что здесь делает.
— Кто… я? — путник повторил последний вопрос и стал внимательно осматривать себя. Руки, ноги, махровый халат. На ногах тапочки на резиновой подошве. Закончив осмотр себя любимого, перевел взгляд на незнакомца. — А ты кто?
— Я то? — добродушно переспросил мужик. — Я, Прохор Коробейников. Купец. В Москве дела веду. Сейчас из Холопьево караваном идём. Везу пряности, ладан. — Он обернулся к повозкам. Показал в сторону путников стоявших у телег. — Это, люди мои. — Начал перечислять присутствующих. — Помощники, охранники, возницы. А ты пошто лежишь у дороги? Слова молвить не можешь. Нешто — душевнобольной?