— Заткнись, — огрызнулся старший Малфой, — пока он будет гулять, мой сын может погибнуть!
Дамблдор склонился над остатками волшебной палочки Драко, применил отменяющие чары, и она снова оказалась восстановленной, как будто ничего не было. Он снова бросил палочку младшему Слизерину, и тот её подхватил, злобно скалясь. Он плевать хотел на честные правила, да и на правила вообще, потому что с его губ сорвалось:
— Круцио! Нарцисса вскочила, так сильно сжав губы, что они вмиг стали кровоточить. Гермиона закрыла рот рукой, напрасно пытаясь контролировать сбившееся дыхание. Люциус пошатнулся и упал на колени, хватаясь за сердце. Издал глухой стон. Он, словно старое дерево, сморщился, сжался в клубок, и до скрежета сжал зубы.
— Драко, — выступил вперёд Снейп, — он причиняет боль твоему отцу. Используй окклюменцию, закрой свой разум. Контролируй свой ум.
Люциус тяжело дышал, извиваясь под вытянутой волшебной палочкой. Минута, другая, третья. Гермионе казалось, что прошло бесконечно много времени, а она всё ещё не дышала. К тому же, покраснела от кончиков волос до кончиков пальцев. Но вдруг…
— Что такое, Слизерин? — выдохнул Люциус. — Твоё заклятье слабеет. Не можешь контролировать моего сына?
Он поднял голову и посмотрел прямо на Драко, ему в глаза. Палочка у того в руках задрожала, рука стала медленно опускаться вниз. Он весь покрылся потом, шумно дышал.
Внезапно палочка снова взметнула вверх и Драко чужим, холодным голосом, приказал снова:
— Круцио!
Люциус перевернулся навзничь, стукнулся затылком об пол и сжался в клубок. Холодный голос Снейпа снова обратился к Драко, приказав ему продолжать использовать чары окклюменции. Люциус вскрикнул, но затих, когда палочка в руках Слизерина снова пошла ходуном.
— Пожалуйста, Драко, — одними губами шептала тем временем Гермиона, — пожалуйста. Мы вот-вот будем свободными. Ну же, не сдавайся.
Люциус снова вскрикнул, теперь уже переворачиваясь на живот. Но расхохотался, подняв голову, и сверля глазами Драко:
— Нет, Слизерин. Не выходит у тебя. Не старайся.
Ему удалось сесть, но подняться на ноги то ли не хватало сил, то ли не давал противник. То, что делал Драко, для всех, незнающих ситуацию, могло бы показаться абсолютным абсурдом. Он то поднимал, то опускал палочку, дрожал, плакал, яростно вытирал мокрые щёки, нервно расхаживал по кругу, топтался на месте, и едва ли не падал в обморок.
Уличив момент, Люциус подхватился на ноги, ринулся к своему противнику, и схватил его за грудки. Приблизив его к себе, прошипел прямо в лицо:
— Ты, ублюдок, думаешь, можешь издеваться над моим сыном? Знаешь ли ты, что тебе за это будет?
Он направил палочку на Слизерина. Тот побледнел. Внимательно следивший за всем этим Дамблдор сделал шаг вперёд и спокойно сказал:
— Люциус. Хватит. Попробуем провести обряд сейчас, пока Драко удаётся держать инициативу.
— Ну уж нет, — хищно улыбался старший Малфой, — я поквитаюсь с этим мальчишкой.
— Люциус! — замогильным голосом сказал Снейп. — Оставь его, и мы проведём обряд.
Люциус игнорировал его реплику, вонзая кончик палочки в кадык своего противника. Он, казалось, даже не думал о том, что глубоко внутри его всё ещё был Драко.
Когда младший Слизерин стал глотать ртом воздух, Гермиона, рыдая, вскрикнула:
— Прекратите! Перестаньте! Драко, там же Драко!
— Люциус, — Нарцисса бросилась навстречу, стараясь оттащить мужа, — умоляю, ты убьешь нашего сына!
Наконец, Малфой ослабил хватку. Тело Драко глухо грохнулось на пол.
— Папа, — прошептал он, протягивая вперёд руку, — папа, помоги мне… Люциус помотал головой, будто старался отогнать наваждение, но неуверенно потоптался на месте.
— Мама — закашлявшись, прошептал Драко, — мама…
Нарцисса огорошено оглядывалась по сторонам, будто в поисках чего-то, чего не могла найти. Люциус сделал несколько неуверенных шагов вперёд, помогая Драко подняться на ноги. Некоторое время они оба с подозрением глядели друг на друга, приглядывались, и, кажется, даже принюхивались, пытаясь уловить друг друга по запаху.
По лицу Драко текли жгучие слёзы и он тянулся к отцу, словно пытаясь его обнять. Бесцветным, бледным голосом, он шептал:
— Папа… папа, пожалуйста…
Люциус покачал головой, видимо, всё ещё не веря, что говорит его сын, а не сын Слизерина. Потянулся к нему, обнял. И… отлетел в другую сторону комнаты, ударившись головой об стену.
— Думаете, можете со мной справиться? — злобно сверкая глазами, сказал потомок Слизерина. — Не мечтайте! Я вас до смерти ненавижу, и всю вашу помойку.
И он аппарировал, растворяясь в воздухе.
========== Часть 57 ==========
Снейкиус прижался к холодной стене. Внутри всё клокотало. Чертовы Малфои! Кольцо сжималось, надо было срочно действовать, немедленно. Он попытался встать, но ноги не слушались и он словно змеёй пополз в сторону подземелий. Его хватило только на то, чтобы вылезти из дуэльного зала, хотя, в его положении, нужно было радоваться уже тому, что недруги не видели, в каком он сейчас состоянии. Времени не было. Пора было расправляться с врагами. И первой пострадает грязнокровка.
— Поверить не могу, Гермиона! Он мог тебя убить! — в запале Рон ударил кулаком в стену. — Как можно было быть такой беспечной! Поверить не могу, что ты стала настолько легкомысленной!
— Это не беспечность Рон, ты не понимаешь — покачала головой Гермиона. Драко нужна помощь, и я… я просто хочу его спасти.
— Ценой собственной жизни? — Уизли уставился на подругу.
— Не говори глупостей, — фыркнула она, — там, внутри, Драко. Он бы никогда не допустил этого.
— Ты сама себя слышишь? — визгливо воскликнул Рон. — Это же Малфой! Он с первого курса только то и делает, что пытается тебя убить.
— Рон, — сердито возразила Гермиона, — не неси чушь. Может, Малфой и не самый приятный человек на свете, но убить меня он точно не пытался. У него было миллион возможностей, но он ничего не сделал. Кишка тонка, да и, видимо, желания такого нет.
— Но это Малфой! — продолжал настаивать Рон.
— И что? — с вызовом спросила Гермиона, глядя ему в лицо.
Рон так выразительно закатил глаза, что это буквально было слышно. Гарри, всё это время бывший свидетелем очередной их ссоры, и не сказавший ещё не слова, наконец, вмешался, пытаясь разнять друзей.
— Так, всё. Хватит. Отчасти Рон прав. Понятно, что Малфой не хочет тебя убить, если бы хотел, уже давно бы постарался. Но струсит, даже если попробует. Тем не менее, Гермиона, вступать в открытую конфронтацию со Слизерином очень опасно. Особенно для тебя.
— Это почему же? — возмутилась Гермиона. — Думаешь, я недостаточно сильна для этого?
— Потому что ты — магглорожденная, а он сын волшебника, который презирал магглов. Потому что Милисент всё ещё в тебе, она может передумать, может разжалобиться, попытаться помочь своему парню… Разве это не очевидно?
— Она сделала свой выбор, — с вызовом сказала Гермиона, — так же, как и я. Так что, если вы не хотите мне помогать, я сама спасу Драко, чего бы мне этого не стоило.
Она встала и направилась к выходу.
— Стой, куда ты собралась? — Рон ринулся к подруге, но она лишь отмахнулась и вышла за дверь.
— Нам нужно её вернуть — с горячностью сказал Рон, и тут же сердито добавил: — Чего бы ей это не стоило, как же. Совсем она с ума сошла с этим Малфоем.
— Сомневаюсь, что у нас получится, но одну её точно нельзя оставлять. Один Мерлин знает, на что она способна в таком состоянии.
— Ни на что хорошее, — проворчал Рон, — идём.
Гермионе немедленно был нужен свежий воздух. Было трудно дышать, злость и обида буквально сковывали всё внутри. Ей отчаянно хотелось убежать подальше от Хогвартса, в лес, в их с Драко домик. Слезы потоком хлынули из глаз. За что ей всё это? Она устала, измождена, и, кажется, начинает ненавидеть школу, которая была для неё домом. Как такое можно было допустить? Почему всем в этой школе плевать на элементарную безопасность? Но она знала, что сейчас не может куда-то пойти. Не в таком состоянии. Разбитая и измотанная, она не могла ничего поделать, а только рыдать в одиночестве, кусая губы, и глотать слёзы обиды и недоумения. Часы их с Драко жизни истекали, но никто ничего не мог поделать, потому что все были слишком слабы против одного слизеринского мальчишки. И эта школа славится своими учениками и учителями? Кое-как пробурчав пароль перед Полной дамой, она вошла и села подле камина. Желание плакать стало невыносимым, к тому же, ей очень захотелось побыть одной. Как дальше быть, что делать? Она не знала. Ничего не приходило в голову, ни одной хоть сколько-нибудь разумной мысли. А сил практически не осталось. Несмотря на то, что в Хогвартс прибыли Малфои, она чувствовала, и только что убедилась сама, что и они бессильны. Даже они не могли помочь собственному сыну. Может быть, ей тоже нужно сдаться и прекратить борьбу? Мгновенно вспыхнувшее воспоминание о сцене в мужской раздевалке и голос Драко в голове не помог, не унял её отчаяния.