— Я могу помечтать, что когда ты вернёшься и снимешь с меня этот шарф, то единственной твоей одеждой будут текущие по телу капли воды?
Он — истинный дьявол.
Я слишком близко нахожусь от него, чтобы не чувствовать приятный мужской запах, чтобы не видеть накачанную грудь в распахнутой до талии рубахе, татуировку там, где бьётся его сердце. Этот мужчина красив, силён, здоров. Он меня хочет. Он честен в своём желании — и он, судя по книге, великолепный любовник. Любовник — не муж, но о Косте меньше всего здесь хочется думать. Его образ тает вдали, да и мы разведены. Я имею право на всё, на любой выбор... А не уверена всё равно. И думаю только об этом, когда спускаюсь к песчаному берегу, когда снимаю одежду и кладу её на нагретые за день камни.
Вода принимает моё тело, выталкивает его к поверхности. Она — как парное молоко, и я поворачиваюсь лицом к небу, к первым загорающимся на небосклоне звёздам, к тонкому серпу растущей луны. Возбуждение чувств медленно тает, растворяется в этих толщах спокойной воды, на сердце становится тихо, легко. Мне так хорошо в эти минуты простого, безусловного счастья просто жить, просто чувствовать всё это. Последний раз, когда я оказалась в воде, та, холодная, страшная, выбила из меня весь воздух, оглушила и ослепила, она чуть не убила меня. И вот она же — вода, но уже нежная и ласковая, держит меня, будто заботливая мать. И впервые с минуты, когда я очнулась в этом странном мире, я говорю:
— Спасибо тебе, ангел, за ещё один шанс. Я искренне благодарна.
Мир молчит, только летучие мыши проносятся над водой в поисках корма, и раздаётся плеск воды под моими руками и рыбами, всплывающими подышать. Здесь всё живое, и всё беспредельно прекрасно.
— Эй, русалка, — кричит Гор с берега, — ты там не утонула? Возвращайся скорей, я скучаю. И тут комары — не будь настолько жестока со мной.
Насчёт комаров он прав — их писк и попытки укусить раздражают. Но мне это даже нравится — идеальный мир, благодаря им, ощущается как настоящий, живой.
Я медленно выхожу из воды, отжимая волосы. Теперь их придётся так долго сушить, возиться с ними — но в котомке, помню, есть гребень. Останавливаюсь в свете луны и звёзд, запрокидываю голову, вдыхаю всей грудью, раскидываю руки в стороны — мне так хорошо. Тот самый миг, когда жизнь стоит того. Настоящее счастье.
Раздаётся шорох. Галька катится под чьёй-то неосторожной ногой. А я стою здесь, по щиколотку в воде, совершенно нагая.
— Гор?
Значит, он обманул меня. Значит, сценарий не изменить?
Медленно выдыхаю. Прикрываться руками поздно. И нет, это не Гор. Лучше б он. Но нет, на меня смотрит совсем другой человек, и от ощущения счастья и правильности этого мира ничего не остаётся, только осколки. Всё разбивается вдребезги, всё.
Глава 5. Тот, кого Саша не ждала
Передо мной — демон из прошлой, по глупости оборванной жизни — Семён, младший брат Константина. Его лицо невозможно не узнать даже в неверном свете луны. Оно слишком часто являлось мне в дурных снах и настоящих кошмарах. И вот он здесь, пришёл отравить мою новую жизнь, в реальность и грядущее счастье которой я только-только поверила. Боже, ну что за несправедливость!
— Какой вид. А ты, Венера, и правда божественно хороша.
Его голос! Его интонации!
Я обнимаю себя руками, опускаюсь на корточки, мокрые волосы тяжестью падают вперёд. Хочется рухнуть на колени и бить кулаками о землю, поднимая фонтаны воды. Хочется кричать. Несправедливо! Бог мой, как же несправедливо!
Молчу и дрожу, будто в жаркую летнюю ночь ворвался промозглый октябрь.
Если бы ангел спросил: «С кем из всех знакомых тебе людей ты, Александра, хотела бы встретиться в следующей жизни?» — то имя Костиного брата пришло бы на ум самым последним. Вернее, я бы попросила: «С кем угодно, но только не с ним». Говорят, в каждой семье не без урода. Так вот Семён — Саймон, как он привык себя называть, пока жил и учился в Штатах — такой человек. Паршивый, но не овца, а волк, в истинном — зверином, жестоком, хамском — обличье. Дрянной человек, но я правда старалась увидеть в нём свет, понять, пойти навстречу, простить ещё и ещё раз.
Да, дурочка, что тут сказать, сама виновата. История с разводом — те фотографии, на которых я оказалась в объятиях Костиного брата — поставили точку в глупом стремлении разглядеть в нём хоть что-то хорошее. Наконец и до меня дошло, что он именно такой — мерзавец, насмешник и гад. Взрослый мужчина должен отвечать за свои слова и поступки, а не вести себя как мальчик с разбитым сердцем, убежавший на другой край света от несчастной любви и теперь, вернувшись, жестоко насмехающийся надо всеми, кому повезло больше. Меня, с моим чувством к Косте, он ненавидел особенно яростно. Костя, уж насколько брата любил, и то временами не мог смолчать, вмешивался в наши стычки, защищал меня — и тем самым вызывал у него ещё большую ярость.