Появление Саймона в моей второй жизни сразу превращает обещанный рай в настоящий ад. Шутка полуангела-полудемона совсем не смешна. Так где я оказалась? В мечте или чистилище, где должна отработать все допущенные ошибки и очистить душу страданием? Больше я не верю в счастливый конец, обещанный книгой с гарантированным #ХЭ. Саймон — как змей в райском саду — всё испортит, иначе не может не быть.
Обстоятельства вокруг нас — отражение нашего характера, отношения к жизни, привычек. Его — уничтожают всё, к чему он прикоснётся. И других, и его самого — а счастливым он, когда мы последний раз встречались, не выглядел. Ну а мне, жертве «шуточек», от одного его близкого присутствия больно. И страшно, так страшно, что он может, привыкший отрывать бабочкам крылья, со мной сотворить. Ведь здесь я — никто, а он — явно кто-то, обладающий большими возможностями и властью, чем простая пастушка. Да одно то, что он сильный мужчина, и в его руках — меч, а одежда — отнюдь не лохмотья — уже говорит о многом. Там мы были на равных, но здесь он сильнее меня. И это рай? Ещё один шанс на счастье? Нет-нет, это ад.
До сих пор пробирает холодом от мысли, как он меня, опоенную или обколотую чем-то, до белья раздевал. Как мял грудь и просовывал колено между ног, как целовал бессознательное тело. На тех фотографиях всё это было. До сих пор помню, как Костя мне их в лицо швырнул, и они разлетелись по всей гостиной. Подделка, но возмущение он сыграл хорошо, искренне, с огоньком. Как вспомню — щеку обжигает фантомной болью, а сердце колет игла. Вызванный на разборки Саймон выступил как первоклассный актёр, посмел мне в лицо заявить, что мы с ним уже несколько месяцев вместе, а до того — «ты, брат, извини, но это чувство сильнее меня» — он, оказывается, любил меня все эти годы. Я, отнекивающаяся, недоумевающая, выглядела фальшивкой, а они — оба — нет. Один искренне возмущался, другой пылко болтал о любви, которой не смог сопротивляться. Даже удивительно, какой спектакль они устроили всего для одного зрителя — меня. Талантливо было сыграно, я бы поверила, если бы не жила свою жизнь, где один игнорирует меня уже полгода, отделываясь «устал на работе», «завтра рано вставать», а второй — всегда смотрит зверем, будто на части хочет порвать.
Встретить зверя здесь — наказание.
Воспитание они с братом получили одинаковое, разница в возрасте всего в полтора года не могла так повлиять на характер человека, но если временами я почти всерьёз называла Костю богом, то Семён-Саймон без сомнений — дьявол.
— Господин! — зовёт мужской голос. — Посмотрите, что мы нашли! У шпиона с собой были карты и письма.
— Сейчас. Уже иду, — отвечает Саймон.
Но идёт не туда, куда звали! Идёт ко мне, и галька всё громче скрипит под сапогами, и хлюпает, расступаясь, под его ногами вода.
Он наклоняется ко мне — я спиной это чувствую, глаза не нужны, чтобы ощущать каждое, даже самое малое его движение.
Рука Саймона такая горячая на моём заледеневшем плече.
— Вставай. — Уха касается тёплый воздух его дыхания. Оно свежее, чистое, без привычной горечи сигаретного дыма.
Почему я думаю об этом сейчас? Наверное, из страха перед будущими унижениями лишилась рассудка.
Он заставляет меня — голую! перед ним! — встать. И это ужасно, до головокружения стыдно. Но всего лишь мгновение проходит, и на мои плечи опускается тяжёлый плащ. Его плащ — его запах.
Он сам поправляет грубую шерстяную ткань на моих плечах, случайно касается груди и отдёргивает руку, будто обжёгся.
— Прикройся. — У него грубый голос. Словно он зол или... нет, пожалуйста. Его не может — может! это же Саймон! — вся эта ситуация возбуждать.
Я цепляюсь за плащ с такой силой, запахиваюсь в него и держу за края, что руки немеют.
— Господин, брат зовёт вас, — голос его человека звучит уже ближе.
— Скажи, сейчас приду. Я нашёл ещё одного шпиона, — он хмыкает, — шпионку. — Его голос становится тише, теперь он говорит только для меня и себя: — И она хороша сверх всякой меры.
Он заставляет меня поднять голову, держит за подбородок, отводит волосы от лица, делает всё так медленно, что сердце успевает миллион раз удариться о рёбра в попытках выскочить из груди. Я не отталкиваю его — обеими руками держу плащ. Да и попробуй оттолкни голодного пса от миски с куском свежего мяса.