Так что пользоваться мной по своему разумению, возможно, уже стало его привычкой.
Как же сильно я его ненавижу. А он каждый раз издевательски щедро добавляет свежих дров в костёр моей ненависти. Вот как сейчас.
— Так что, Сашенька, к любимому не побежишь? — наклонившись, интимно шепчет мне на ухо. — Я бы, к примеру, оценил голую женщину, бегущую ко мне с воплями счастья, а потом ведущую себя, ну, как ты всегда ведёшь себя с ним — как писающаяся от восторга на любой его чих преданная собачка.
Так вот как он видит меня. Не кричу, не бью его, пусть и очень хочется, не делаю вообще ничего, только скрещенные руки плотней прижимаю к груди, хотя, после его пальцев внутри, что там уже прятать от всего лишь пристальных взглядов? И всё же как хорошо, что ниже талии тело скрывает вода.
Спокойней, Саша. Он бесится, когда я вместо ответа молчу — потому закусываю губу. Из-за моего равнодушия он всегда злится намного сильней, а слова, даже самые жестокие, для него — как комариный укус для слона.
Саймон крепче сжимает пальцы на моём плече. Ухмылка на его лице — препротивная.
— Ну же, беги. Только от счастья не задохнись, когда он пошлёт тебя далеко и надолго. Память как, не отшибло? Помнишь ещё, что между вами больше ничего нет и не будет?
Играет мной. Уверена — сделай я хоть шаг к берегу и стоящему там Константину, и Саймон быстро изменит мнение на противоположное.
— Или увидела его и сразу вдохновилась всё исправить?
Как он вообще может быть настолько жестоким? Он же знает, чего мне стоила его шутка. До сих пор могу только догадываться о причине развода: Саймон с его постановочными фотографиями и пылкими признаниями, или Екатерина с её стремлением охомутать женатого босса.
— А что, у меня ещё есть шанс всё исправить? — спрашиваю, потому что не могу больше молчать.
— О, когда речь зашла о Костике, наша босоногая королева даже снизошла до беседы. — Он смеётся, но глаза у него очень злые. — Нет, конечно. Ты ничего не сможешь исправить, и заруби это себе на носу. Даже не смотри в его сторону. — Его слова звучат как приказ.
— А то что?
— А то пожалеешь, моя сладкая девочка, и очень сильно. — Он больно щиплет меня за щеку. — Я здесь царь и бог. Ты это совсем скоро узнаешь, испытаешь на себе. Чёрт, аж не могу дождаться, как хочется показать тебе твоё место.
— Это какое?
— У моих ног.
Саймон наслаждается каждым своим словом и каждой моей реакцией на него.
— Семён.
— Саймон, — поправляет он с извечной ухмылкой на полных губах. — Пора бы уже запомнить, Сашенька, за столько-то лет.
Всегда, когда я называла его именем, данным родителями, его это до крайности раздражало.
— Семён, как ты узнал, что я — это я?
Он наклоняет голову набок.
— Все здешние девочки, — говорит он и щёлкает пальцами, — по щелчку разводят передо мной ноги. Одна ты вздумала сопротивляться.
Он прав на все сто. В мире, куда я попала, пастушки не вправе отказывать сиятельным лордам. Да и чумазым босякам им трудно сопротивляться.
— До сих пор не верится, что ты здесь и что ты такая. Я и так не скучал, но твоё появление, да ещё и нежной целочкой — просто праздник какой-то.
Если для него это праздник, то как мне называть своё появление здесь?
Нас прерывают.
— Брат, ну давай поторапливайся! С кем ты там всё болтаешь?
Костя смотрит прямо на меня, выглядывающую из-за плеча Саймона, но говорит не со мной. Конечно, мы уже полгода как развелись, и я привыкла быть для него пустым местом, но здесь, сейчас, после Саймона и его рук на моём теле, после всего — помощь Кости ой как нужна. А он смотрит сквозь меня, словно вообще не видит во мне человека, будто я — пустота.
— Ну ты и нашёл время для потаскушек, — продолжает Костя. — Ещё и в озеро в одежде залез. Было бы ради кого. Вылезай. Давай всё решим поскорей. Хочу вернуться до утренней стражи.
Расстояние между нами не настолько большое, луна светит ярко, я чётко вижу его лицо — и он меня видит тоже. Не узнаёт? Или притворяется безразличным?
— Сай, я серьёзно. Брось эту девку.
Для Кости я — узнанная или неузнанная — всё же не пустота, а камешек, неудачно попавший под ноги. Пнуть его в сторону — и дальше пойти по своим делам. Больно, обидно, но лучше уж так, чем услышать от человека, стоящего совсем рядом: