Его Катенька — натуральная блондинка с голубыми глазами, нежной кожей и всем, чем женщину может одарить щедрая природа. Меня одарила тёмными волосами и карими, почти чёрными глазами, да и в остальном оказалась не настолько щедра. Мы с новой пассией моего мужа — как огонь и вода, полные противоположности. И он с ней, кажется, счастлив. А со мной... когда был со мной...
Закусываю губу, хоть так, болью, пытаюсь отвлечься от ненавистных мыслей. Костя больше не мой! Но те восемь лет — моё прошлое. Мне казалось, идеально счастливое, как в раю, правда с Саймоном — вползшим туда змеем, отравляющем всё, до чего он мог добраться. Но даже с ним, пытающимся всё сломать, моя семейная жизнь была очень счастливой, я беззаветно любила и считала себя искренне любимой. Костя своим «она не в моём вкусе» топчется по прекрасному замку моих воспоминаний о нашем с ним счастье, ломает иллюзии и надежду, что хоть когда-то был со мной искренним.
Сейчас, не узнав меня, не пытаясь мне нравиться или получить что-то от меня, он предельно честен. Костя не хочет меня. Я никогда не была в его вкусе.
Так больно понимать, что ты восемь лет жила в придуманном, призрачном замке и общалась не с реальным человеком, а маской, которую сама же в воображении на него надела. Как я могла быть такой наивной? Даже не знаю, что больней — чужая ложь или самообман.
Саймон касается моего плеча, будто понял меня и сочувствует. Только ему нечем сопереживать. Он давно доказал — у него нет души. А сердце — только мышца, качающая кровь в сильном тренированном теле. И он демонстрирует это тут же: его пальцы скользят по моему плечу выше, и ладонь в итоге накрывает шею, будто он хочет меня задушить.
Не смотрю на него, мне и так дышать нечем.
— Сай, ну давай уже, пошли, — продолжает говорить Костя. — Забирай её с собой, если так понравилась. А хочешь, дома я тебе целый табун таких приведу, хоть сутки с них не слезай, хоть неделю. Только сейчас давай займёмся тем, что важней.
— А что может быть важнее неё? — спрашивает Саймон, и Костя теряет терпение:
— Всё важнее неё! Хватит испытывать мои нервы на прочность. Так хочешь её — вытаскивай из воды и к дереву где-нибудь привяжи, чтобы не сбежала. А потом, у себя, хоть до смерти залюби — мне её судьба безразлична.
Удивительно, с какой хирургической точностью Костя подбирает слова. Он будто хочет совсем уничтожить меня. Пусть он не узнал меня, но и я его не узнаю. Я всегда считала его хорошим человеком. Получается, была слепа?
Саймон смотрит на меня с кривой ухмылкой, а затем громко спрашивает:
— А ты не слишком равнодушен к этой милой беззащитной девочке, пресветлый князь?
Он будто наслаждается тем, каким жестоким выставляет себя передо мной человек, которого я так долго любила и которым восхищалась, в том числе за его доброту и внимание к людям.
— Она всё же твоя подданная, а ты так просто отдаёшь её демону в лапы? Без вины и суда? Что скажут люди? — по голосу слышно, что Саймон подначивает брата.
— Люди промолчат, как и всегда, — отвечает Костя. — С каких пор тебя стало волновать чужое мнение? Да и вообще, она пособница шпиона. Сама виновата, надо было себе лучше попутчиков выбирать. Её вина очевидна. Наказание — ты. Завтра получишь бумагу, что она — твоя рабыня, и ты можешь делать с ней всё, хоть отпустить, хоть убить. Теперь она только твоя женщина.
Саймон громко смеётся. Его рука всё ещё на моём горле. Он поглаживает кожу большим пальцем, словно ласкает кота.
— Моя девочка, — шепчет он. — Видишь, даже просить не пришлось. Он мне сам тебя отдал. Ты ему не нужна.
А я не чувствую ничего. Второй шанс на счастливую жизнь, говорите? Мне уже просто смешно и немного хочется плакать. Но такого удовольствия Саймону я не доставлю.
— Теперь доволен? — продолжает Костя. — Всё, хитрый демон, ты получил, что хотел. Теперь выходи, дело не ждёт.
— Ладно уж, уговорил. А теперь отвернись, Константин.
— Это ещё зачем?
— Затем, что эта прекрасная нагая женщина теперь только моя. Даже не смотри в её сторону. Договорились?
Костя смеётся, будто ничего смешнее в жизни не слышал.
— Как же тебя пробрало из-за какой-то простушки. Ну надо же. Даже захотелось присмотреться внимательней, что ты там за чудо выловил из воды.
— Не смотри, — предупреждает Саймон серьёзно, — даже не думай смотреть в её сторону. Это девка только моя, пока я не решу иначе.
— Как угодно. Лишь бы ты был счастлив, развязал ему по-быстрому язык, и мы вовремя добрались домой.