— Ты правда не будешь больше задавать мне вопросы?
В его глазах больше нет и тени того Саймона — вечно злого, желающего наказать, унизить и растоптать.
— Если ты будешь смотреть на меня, как сейчас, — признаюсь я, — то ни вопросы, ни ответы мне не нужны.
Он ждёт продолжения.
— Я не помню почти ничего, только чувство, что мы были вместе, и это наполняло всю мою жизнь огромным, как целый мир, счастьем.
Он сжимает мою руку, и это даже немного больно. Молчит. Даже губы плотно сжимает, чтобы ничего не сказать.
Если я верю в его любовь, то мне следует поверить и в его страх меня потерять, и уважительно отнестись к тому, чем он со мной поделился. Я знаю, что мы были вместе, что я была счастлива с ним. А потом всё изменилось.
— В Америку уехал Семён, а вернулся из неё Саймон.
Он внимательно смотрит на меня, и я поднимаю руки открытыми ладонями вверх.
— Это не вопрос, лишь размышления вслух.
Саймон отводит взгляд, и я продолжаю:
— Ты молчи, а я расскажу свою версию сказки.
Мне и правда есть, что сказать. Моя реальная история идеально укладывается в нереальную Саймона, как недостающий пазл в большую картину, где ещё полно прорех, но общее впечатление о композиции уже можно составить.
— Где-то за год до встречи с Костей я попала в аварию. Ничего страшного, автобус резко затормозил, и я не удержалась, упала, ударилась головой. Небольшое сотрясение, но память я потеряла. Очнулась в больнице, спросили, как меня зовут — не ответила. Мне пришлось восстанавливать её по крупицам: про детдом, школу, учёбу в институте мне рассказали. Сама я об этом позже вспомнила, но нечётко. Всё путалось в голове, у одних и тех же историй из прошлого почему-то было по несколько вариаций. Чётко знала одно: девочкой я звала себя Лекс. Я помню, что жила в приюте, что писала дневники — но в своих вещах в общежитии я их не нашла.
Саймон закрывает рот ладонью, чтобы ничего не сказать, и я осторожно спрашиваю:
— Семён в Америке где-то за полтора года до возвращения домой случайно не терял память?
— Я не буду тебе отвечать.
— Пожалуйста. Только на этот вопрос.
Саймон вздыхает.
— На студенческой вечеринке Семёну предложили попробовать мет. Амфетамин. Наркотик. Остальных пронесло, для одного веселье закончилось комой. Когда я очухался, то, по мнению всех, будто стал другим человеком — более предприимчивым, жёстким, другим — Саймоном, не Семёном.
— Спасибо, что рассказал.
На нашу свадьбу с Костей Саймон опоздал, самолёт из Америки приземлился с двухчасовой задержкой, потом пробки по городу, и он приехал уже в ресторан. Я до сих пор помню его появление. Красивый, как с картинки, брюнет с букетом роз застывает в дверях, будто увидел привидение, и его тёмный, разгневанный взгляд прожигает нас с Костей насквозь. Мне показалось, он меня с первого взгляда возненавидел.
Костя тогда взял меня за похолодевшую от волнения руку, сказал:
— Ты ни в чём не виновата. Это наши дела. Брат всё скоро поймёт и смирится. Привыкнет. Не в первый раз.
Саймон, может, и привык, но я к его ненависти так и не привыкла. А теперь, получается, и не было никогда той самой ненависти?
Я поднимаю глаза, и Саймон без уточняющих вопросов говорит:
— Ты безумно любила его, бегала за ним, будто собачонка. Как никогда. — Он искренне возмущён. — Не понимаю, как ты могла его полюбить.
— Он был нежен со мной, а ты — груб. — Он хочет спорить, видно по лицу, и я перевожу тему: — Костя и правда твой брат? Или брат Семёна?
— Семёна и мой. — Саймон пожимает плечами. — Так всё время случается. Когда мы выбираем мир, то часто населяем его отражениями тех, кого любим.
Медленно перевариваю сказанное.
— Я тоже была отражением Лекс для тебя? — Замолкаю. Другая мысль ударяет в голову, как крепкое вино. — Ты мне изменял.
Он отводит глаза.
— Столько лет без тебя... И ты с моим братом в одной постели! Я не... — Он шумно дышит, а затем выпаливает: — Извини. Я живой человек, но всё равно извини.
— Ты приводил их в мой дом, чтобы я видела, чтобы причинить боль.
— Какую боль? Я хотел, чтобы ты ревновала. А ты каждый раз радовалась, когда видела их!
— Потому что надеялась, что ты ко мне потерял интерес.
Саймон шумно выдыхает.
— Ты спала с моим братом. Любила его. Делала для него такие вещи...
— Извини, что забыла тебя.
Он закрывает ладонью глаза.
— Я не должен был вести себя так. Но я так злился, и так боялся тебя навсегда потерять, и так хотел, чтобы ты вновь стала моей, и здесь тоже... — Он вздыхает. — Я натворил чёртову уйму ошибок. Прости меня, Лекс.
— Меня зовут Саша.