Ефремов, Василий Сергеевич
Эскадрильи летят за горизонт
[1] Так помечены страницы, номер предшествует.
{1} Так помечены ссылки на примечания.
Ефремов В. С. Эскадрильи летят за горизонт. — М.: Воениздат, 1984. — 160 с. — (Военные мемуары). / Литературная запись А. М. Хорунжего // Тираж 65000 экз.
Аннотация издательства: Автор — известный летчик-бомбардировщик — более трех лет воевал в 33-м (впоследствии 10-й гвардейский Киевский Краснознаменный, ордена Суворова II степени) авиационном бомбардировочном полку в качестве командира звена, а затем эскадрильи. За успешное выполнение заданий командования был дважды удостоен высокого звания Героя Советского Союза. В воспоминаниях обрисованы многие боевые товарищи автора, хорошо показаны процесс совершенствования их летного мастерства, самоотверженность в боях и верность в дружбе.
Содержание
Вместо предисловия [3]
Первые испытания [5]
На киевском направлении [16]
Будем летать и ночью! [27]
Относительное затишье [43]
Летим на юг [57]
Сталинград [67]
Будни войны [91]
В наступлении [122]
На земле Белоруссии [149]
Академия. Служба. Встречи с прошлым [148]
Примечания
Вместо предисловия
Василий Сергеевич Ефремов, автор книги «Эскадрильи летят за горизонт», родился и вырос в Сталинграде, работал на заводе имени Куйбышева электриком. Когда страна призвала молодежь овладевать современной боевой техникой, быть готовой к защите границ Родины, многие сталинградцы пошли в военные школы. Среди них был и сын потомственного рабочего Василий Ефремов, избравший авиацию.
В 1939–1940 годах летчик В. Ефремов участвовал в советско-финляндской войне.
Когда началась Великая Отечественная, В. Ефремов в составе 33-го (впоследствии 10-й гвардейский Киевский Краснознаменный, ордена Суворова II степени) авиационного бомбардировочного полка с первого дня на фронтах борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.
За оборону Киева сталинградец Ефремов был награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды.
В суровые, грозные дни фронтовые газеты часто упоминали имя командира эскадрильи капитана Василия Ефремова, мастера бомбовых ударов, штурмовок и разведывательных полетов. В мае 1943 года мужество и боевое мастерство В. Ефремова были отмечены высшей наградой — званием Героя Советского Союза.
В Сталинградской битве Ефремов сделал более ста успешных боевых вылетов, уничтожил 11 самолетов, 15 автомашин с войсками и грузами, несколько зенитных прожекторов, зенитных орудий и много другой вражеской техники, а также две переправы на Дону и на Маныче. Командующий 8-й воздушной армией генерал Тимофей Тимофеевич Хрюкин не раз называл лучшим среди других летчиков Сталинградского фронта В. Ефремова.
В наступательных боях на Украине командир эскадрильи В. Ефремов снова днем и ночью, в одиночку и в группе [4] наносил бомбовые удары по немецко-фашистским войскам.
В августе 1943 года В. Ефремов вторично был удостоен звания Героя Советского Союза.
За годы войны дважды Герой Советского Союза В. Ефремов совершил более 340 успешных боевых вылетов, уничтожил 32 вражеских самолета на аэродромах и 4 — в воздушных боях, разрушал вражеские переправы на Днепре, Сейме, Десне, Ворскле, на Дону и на Маныче, уничтожил много военной техники и живой силы врага.
В Волгограде на проспекте имени Ленина сооружен бронзовый бюст героя. В. Ефремов является почетным гражданином этого города.
В 1967 году во время открытия памятника героям Сталинградской битвы В. С. Ефремову была оказана высокая честь: зажечь факел от Вечного огня на площади Павших борцов и доставить его на Мамаев курган.
В воспоминаниях «Эскадрильи летят за горизонт» автор рассказывает о своем пути военного летчика, о боевых товарищах и друзьях, с кем вместе уничтожал врага, будучи командиром звена, эскадрильи. В книге хорошо показано, как в сложнейших условиях боя формировались характеры героев — верных сынов Отчизны.
А. Чуянов,
бывший первый секретарь Сталинградского обкома и горкома партии в 1938–1946 гг., член Военного совета Сталинградского и Донского фронтов [5]
Первые испытания
Ровные ряды палаток на прибрежной возвышенности у реки Рось. Теплая украинская ночь. Летчики, молодые крепкие ребята, спят богатырским сном. По аэродрому, где стоят двухмоторные бомбардировщики СБ, неустанно шагают часовые, прислушиваясь к таинственным звукам уходящей ночи. В предрассветных сумерках проглядываются в полях очертания лесозащитных полос. Внизу, под обрывом, всплескивает в омутах крупная рыба, иногда в камышах крякнет сонная утка, в деревне прокричит петух, и снова все тихо.
И вдруг — труба горниста. В лагере гремит сигнал боевой тревоги.
Я скатился с широких нар, где спали еще пять человек, крикнул что есть силы: «Тревога!» — и стал быстро одеваться. Палатка наполнилась торопливыми шорохами, глухими со сна голосами. Я выскочил из палатки. Со всех концов лагеря бежали к аэродрому летчики, техники, радисты.
— Коля! — позвал я, обернувшись к палатке.
С Николаем Абдурахмановичем Хозиным мы друзья. Молоденькими летчиками вместе пришли в часть, вместе овладевали искусством полетов, дрались на Карельском перешейке зимой 1939/40 года. Николай за проявленную доблесть был награжден тогда орденом Красного Знамени, я — медалью «За отвагу». А в ту июньскую ночь, о которой веду рассказ, мы с Хозиным мчались на аэродром.
За последнее время боевые тревоги бывали часто — командование готовило нас к предстоящим боям. И на этот раз казалось нам, через час-другой прозвучит «Отбой», и мы проведем выходной день так, как условились вчера. Однако, прибежав на аэродром, сразу получили указание рассредоточить самолеты как можно дальше друг от друга, нарядить пулеметы, подвесить боевые бомбы, установить [6] дежурство стрелков-радистов за турельными пулеметами и даже отрыть щели для укрытия.
Перед восходом солнца мой экипаж уже устраивался на новом месте, за границей летного поля. Техники осматривали самолет, проверяли заправку бензином, маслом, водой. Заряжали оружие, сгружали с подошедшей машины бомбы. Я, старший лейтенант Михаил Николаев и стрелок-радист Иван Швец копали невдалеке от самолета узкую зигзагообразную щель. Когда вырыли ее на высоту человеческого роста, я выбросил наверх лопату, вытер платком струившийся по лицу пот и сказал ребятам:
— Ну, товарищи, отдохнем. Пойду посмотрю, что делается у соседей.
Выбравшись из щели на влажную траву, я привел в порядок одежду, подтянул потуже ремень, поправил кобуру пистолета и огляделся по сторонам.
Аэродром стал неузнаваем. Самолеты были разбросаны на огромной площади, вокруг деловито сновали люди, подъезжали автомашины, бензозаправщики, там и тут виднелись коробки из-под патронов, деревянная тара из-под бомб, стреляные гильзы и самое главное оружие бомбардировщиков — голубовато-серые громады бомб. Позади самолетов свежие отвалы земли обозначали только что отрытые щели. Из кабин самолетов раздавались отрывистые пулеметные очереди, которые перемежались цепочками разноцветных трасс. Все это было непохоже на учебную тревогу...
Взгляд останавливался на серебристых самолетах, готовых подняться в воздух. Мы любили наш скоростной бомбардировщик СБ, двухмоторный моноплан, вооруженный четырьмя пулеметами, поднимающий более тысячи килограммов бомб и экипаж из трех человек. Он уже потрудился в районе Халхин-Гола в боях с японскими милитаристами. На нем советские летчики помогали республиканцам защищать революцию в Испании, нанося удары по фашистским интервентам и по мятежникам Франко. На нем зимой 1939/40 года успешно бомбили и штурмовали войска Маннергейма. Сейчас СБ стал уже стареющим ветераном с небольшой, 350 километров в час, скоростью. Но все равно этот первенец скоростной советской авиации был хорош в бою...
К нам бежал Хозин.
— Ребята, война! — еще издали громко кричал он.
Новость так ошеломила нас, что в первый момент мы не поверили своим ушам. Но затем нас собрал командир полка полковник Федор Степанович Пушкарев и прочитал сообщение [7] о вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. Окончив читать, Пушкарев призвал всех нас дать отпор врагу и уничтожать его, не жалея ни сил, ни самой жизни для грядущей победы.