— Тут, слышь, просто это дело-то! — удивился Игнат. — Я думал уже не знай чего, чуть ли не столпотворение должно.
До лампы и долго еще с лампой читал Ветров устав. Мужики чесались,кряхтели и переспрашивали, удивляясь, что устав прост и ни одно их предположение о колхозе, подкрашенное Яковом и Спиридоном, не оправдывается.
— Так вот, вы двое уже организаторов-то, — сказал им Ветров.
— Нет, нет, ни за что! — категорически отказался Игнат. — Хоть на край света, а организатором не буду. И так говорят, что меня кормят, а тут скажут, что я... Нет, нет, — замахался он.
— А членом-то пойдешь?
— Да ведь если другие дойдут, так и я... что же?
— А кто, по-твоему, должен вперед пойти? Так, чтобы за ними все остальные?
Игнат подумал немного.
— Вот если бы Яков и Спиридон... — Он увидел нахмурившегося Ветрова и оборвал.
— Ты мне про Якова больше не говори, — заиграл глазами Ветров.
— А если Серов бы? — спросил у Ерепенина. — Серов бы и Евсей Григория, за этими бы пошли.
— Кто они так, по достатку-то? — спросил Ветров.
— Середняки. Так навроде тоже жилистые, но не как Яков. Уж больно ты его не любишь! — засмеялся Агафон Ветрову.
Ветров вышел на улицу в темь. Пахучая ночь обняла его мягким своим покрывалом, в ушах сразу зазвенела тишина. Он вышел с порядка на дорогу и, расстегнув воротник, пошел по улице, чувствуя, как бодрость волнами стала приливать к нему снова. В конце деревни ватага парней орала похабные песни, и Ветров, подумав немного, подошел к ним.
Ребята, увидя его, замолчали.
— Что бушуете? — спросил Ветров.
— А тебе что? Запретить хошь?
— Рылом он еще не вышел, чтобы запрещать.
— Узду наденем в случае чего, у него и морда как раз ...конская.
— Они коровам узду надевают, а мы им.
Ветров, заложив руки в карман, стоял, по очереди осматривая ребят.
— Что смотришь, не видывал таких?
— У него, наверно, галифе полны, слабо ему.
Ветров молчал, и это их озлобляло и смущало.
— Пошли, ну его! — потащил товарищей один. Он сдвинул свою фуражку на затылок и, разрывая тишину улицы, заорал:
На белой на горе Живет поп Гаврила. В бороде он ловит вшей И кладет в кадило.— Эй, ребята, погоди! — крикнул им Ветров.
Ты не стой у ворот, Не наваливайся, Я с тобой гулять не буду, Не навязывайся.— Чего? Чего тебе надо? — обернулись они.
— Вас мне надо, — сказал им Ветров, подходя. — Завтра будет собрание, кулаки могут сорвать его, так я прошу помочь мне. Поняли?
Чернявый разухабистый парень сунул руки в карманы, ссутулил плечи и смерил Ветрова презрительнейшим взглядом.
— Это за какие же такие карие глазки мы должны помогать и когда это мы тебе задолжались?
— Не петушись! Я и так вижу, что ты храбрый. Ты вот скажи, зачем вымазал у комсомолок ворота?
— Ворота? Я? Ты что, ты всурьез? — еще больше нахохлился чернявый.
— Дай ему, Васька, я подправлю! — крикнул один из парней.
Ветров не шевелился. Васька бросал взгляды на товарищей, но они не трогались, и это обезоружило его.
— Дай ему!
— Ты сам дай, — сказал Ветров крикнувшему. — Чего же ты за спины прячешься? Чужими руками хочешь ударить?
— Но-о, бросьте вы!
Босоногий крепким плечом отодвинул Ваську и многозначительно оглянулся в сторону кричавшего.
— Пошли, ребята! — крикнул чернявый Васька.
Ты не стой у ворот, Не маши фуражкой, Я теперя не твоя, Не зови милашкой.За чернявым потянулись еще трое.
Э-эх, где же ты была-а. Где ж ты находилася-а?..— Ушли! Пусть... — проводил их глазами Ветров. Он обернулся к остальным. — Завтра будет вопрос о колхозе, вы приходите, товарищи.
— Чего мы там потеряли?
— Завтра мы будем давать бой вашим кулакам. Они, наверно, попытаются сорвать собрание: или устроят драку, или будут кричать.
— А мы-то при чем тут?
— Вы? Молодежь ни при чем? Кто же здесь «при чем», если не вы? Вы должны впереди всей деревни идти, вы должны биться за колхозы, как бьется сейчас вся трудовая молодежь, комсомол.
— А зачем нас не принимают? Почему по выбору? Всех так всех, — сердито бросил один парень.
— Это куда не принимают?
— В комсомол. Что это? Одних приняли, а других нет.
— Погодите. В комсомол принимают не всех гуртом, а лучших из молодежи, таких, которые на удочку к кулакам не пойдут.
— Они собираются там и, наверное, над нами смеются.
Ветров засмеялся.