Утром просыпаюсь с дикой головной болью. Что-то невообразимое. Больше никогда, ни за что, никаких коктейлей!
Погуляли, правда, славно. Танцевали половину ночи! Потом Наира подъехала, и мы переместились в ночную забегаловку, где пили кофе и болтали до утра обо всем на свете. В основном, конечно, о сексе. И о мужчинах, симпатичных и не очень. Богатых и бедных. Опасных.
В общежитии атмосфера значительно комфортнее: последние две недели я живу в другой комнате. Проситься было неудобно, но вариантов не осталось, и я решилась. Поняли, посочувствовали. Тайком от коменданта взяли четвертой. Девчонки собираются на экзамен, разговаривают вполголоса, чтобы меня не тревожить. Мысленно желаю им крепкого здоровья и долгих лет жизни. София и Вера бы спецом врубили «Металлику» на полную, чтобы обеспечить соседке «счастливое» похмелье.
Переворачиваюсь на живот и зарываюсь лицом в подушку. Улыбаюсь. Один очень симпатичный парень взял мой номер телефона. Кстати, о нем! Проверяю мобильный — есть сообщение! Класс!
Еще парочка от родителей, с поздравлениями. От брата, его жены. Тети... Отлично. И пропущенный из деканата.
Я резко сажусь, чуть не перевернув несчастную раскладушку! Ладони потеют. Так быстро готов ответ?
Галопом в душ, потом чистить зубы. Причесываюсь. Хочу переодеться, а то несолидно, но сотовый вновь вибрирует.
«Деканат».
Ох. Мысленно я призываю себя к спокойствию. Как есть, в полотенце на голое тело, принимаю звонок.
— Да?
— Алина Мирославовна Драгунская?
Сердце колотится.
— Да-да. Это Алина, то есть я Алина. Слушаю вас.
— Деканат. Мы рассмотрели вашу заявку по переводу на бюджетную форму обучения...
А дальше происходят странные вещи. Секретарь продолжает говорить как обычно, это что-то с моими барабанными перепонками приключается. Смысл с трудом пробивается сквозь слои отрицания и протеста.
— Как нет мест? Они же были еще вчера, я узнавала, — начинаю спорить.
— Увы. Не расстраивайтесь, вы теперь первая в очереди. После зимней сессии будут все шансы... Она сложная... частые отчисления... продолжайте так же стараться... все получится... увидимся в сентябре.
Бормочу что-то сдавленно. Какое-то «спасибо» жалкое или что-то в этом роде. Спорить бессмысленно. Хлопает дверь — соседки ушли на экзамен. Я остаюсь одна. Пялюсь в одну точку. Под ногами пол трескается, я делаю последний в жизни вдох и проваливаюсь под лед.
Прямо в ледяную воду отчаяния.
Захлебываюсь. Остываю. Не существую.
Так не бывает. После прошлой сессии освободились места. Декан лично сказал, что нужны пятерки. Я всё сделала правильно. У меня нет пропусков. Как и денег. Ни копейки.
Представляю, как забираю документы. Глаза бегают. Результаты ЕГЭ больше не действуют, и пересдать уже не успеваю. Придется возвращаться домой к родителям. Вновь учить, терять еще один год. Работать в баре. Все с самого начала.
Вдох — и я захлебываюсь пониманием, что, если так сделаю, Москва даже не заметит. Никто не заметит пропажи девчонки из провинции. Может быть, Савченко цокнет языком, на этом всё.
Телефон начинает пищать. Там вереница фоточек со вчерашнего дня, где мы отмечаем.
Девчонки останутся и продолжат учиться.
А я вернусь на исходную. Руки дрожат.
Быстро вытираю щеки. Колбасит. Мне нужна новая идея. Какой-то план Б. Остаться работать в Москве, допустим, официанткой. Копить деньги. Какое там! Хотя бы на жилье зарабатывать! Пытаться копить. Но не ехать домой.
Зимой меня ждут в компании Осадчего!
Эта мысль ножом врезается в спину. Я опускаю руки, прекращая сопротивление. И падаю на дно.
Прижимаю ладонь к груди. Воздуха не хватает, пульс на разрыв долбит. Я лежу на дне. Меня окутывает ил.
Второго шанса может не быть.
Больно. Так больно! Давным-давно в своей жизни я надеюсь только на одного человека — себя саму. Тому есть причины, и менять я ничего не собираюсь.
Но сегодня понадобится помощь еще кое-кого. Беру трубку и ищу в списке заветный номер.
Глава 4
— Алле, мам? — Голос немного дрожит.
Первым делом я звоню своему самому близкому человеку. Это происходит на автомате, когда возникает сильнейшая потребность в защите. После той ссоры мы значительно меньше общаемся, но именно сейчас я хочу признаться, что тоскую. Часто. Каждый день.
Мама-мамочка-любимая, помоги. Не одолжишь пару сотен до лучших времен?
Быстро качаю головой. Никогда так не скажу. Просто хочется услышать родной голос.
— Алин, ты плачешь? — пугается мама. — Девочка моя, тебя обидели?