— У меня нет доказательств! — резко сказал Клиффорд. — Но вы, очевидно, слышали о том, что кто-то учинил погром в лаборатории фирмы «Кент Фармацевтикалз»? И о взорванном в Лондонском аэропорту самолете, в котором прибыли американские биохимики вместе со своей лабораторией? Разве это не наводит на мысль, что кто-то старается помешать нашей борьбе с Чумой?
Повисло напряженное молчание. Затем Маккаферти сказал:
— О'кей, Клифф. Вы боретесь с этим микробом уже не первый месяц, а я только что прибыл сюда. Но я достаточно наблюдал за вашей работой, чтобы не сомневаться: у вас имеются веские причины поступать так, а не иначе. Если это повлечет за собой осложнения… — он поколебался, — то я разделю их с вами. Это справедливо?
— Более чем, — ответил Клиффорд и пожал ему руку.
Они знали, что пациента непросто будет привести в сознание, и перенесли его в операционную, где имелось реанимационное оборудование. Когда приехал Теккерей, Клиффорд вывел его в коридор и объяснил всю рискованность шага, на который они идут.
Когда он кончил, Теккерей сказал:
— Что ж, я готов взять на себя половину ответственности. После инцидента с самолетом у нас практически не осталось сомнений в том, что имеет место целенаправленное распространение заразы. Министр внутренних дел уже собирал по этому поводу начальников полиции, а министр здравоохранения разослал циркуляр во все медицинские учреждения. Нас, конечно, это тоже коснулось, поскольку мы регистрируем все случаи подобного рода, — он указал большим пальцем на дверь операционной. — А что именно вы собираетесь предпринять?
— Пренеприятные вещи, — ответил Клиффорд. — Начать с того, что он едва может дышать, и нам придется высушить его трахею. Далее, микроб атаковал его нервную систему, и… Короче, можно до вечера объяснять, что инфекция делает с человеческими нервами. В общем, это самый короткий путь, которым она убивает. Так что нам придется ввести в его спинной и головной мозг стимулятор РП-икс, после чего между микробом и стимулятором начнется битва не на жизнь, а на смерть за власть над его синапсисами. Если повезет, у нас будет пятнадцать минут, чтобы допросить его, прежде чем он полностью отключится и вернется в то состояние, в котором находится сейчас.
Из операционной послышался голос Маккаферти:
— Клифф, вы готовы?
— Иду, — ответил Клиффорд. — Проходите дезинфекцию, надевайте халат и входите.
— Вы слышите меня? — спросил Клиффорд человека на операционном столе.
После того, как Маккаферти и медсестры десять минут напряженно работали над ним, пациент, наконец, шевельнулся и провел языком по губам. Его голову пришлось закрепить, потому что возле шейного позвонка через трубочку в спиномозговой канал поступил раствор РП-икс. На всякий случай Клиффорд предложил привязать его руки и ноги, прекрасно понимая, что едва ли желал бы себе самому такого пробуждения. Но он вспомнил о Лейле и Роне и о том, что человек, распластанный на столе, может быть убийцей.
На мгновение глаза пациента приоткрылись, но, увидев перевернутые лица врачей в белых масках, он с хрипом схватил ртом воздух и снова сомкнул веки.
— Доктор, взгляните! — резко сказала медсестра, наблюдавшая за энцефалограммой.
Клиффорд и Маккаферти одновременно обернулись к дисплею. Маккаферти присвистнул:
— Черт возьми, я слышал о таком, но собственными глазами видеть не доводилось.
Клиффорд подавленно кивнул. Линия на экране выравнивалась буквально на глазах.
— Подобному может быть только одно объяснение. Он приказывает себе умереть. И мы должны остановить его! Сестра! Неоскон — десять кубиков!
— Десять? Но, доктор…
— Я сказал десять, значит — десять! Быстрее!
Сестра все еще колебалась, и Клиффорд с проклятьями бросился к препаратам и схватил шприц. До сих пор он не слышал, чтобы кто-нибудь вводил неоскон одновременно с РП-икс, но предполагал, что результат будет радикальным, возможно, даже трагическим.
Но это был единственный выход.
Он медленно и осторожно ввел препарат в сонную артерию пациента, каждую секунду напряженно ожидая, что его попытаются остановить. Но никто не остановил его и…
Лекарство сработало!
Едва он успел вынуть иглу, как губы пациента дрогнули, и он заговорил с сильным акцентом, но очень отчетливо. Глаза его при этом оставались закрытыми.
— Попался — умри! Умри! Они здесь, мы проиграли, мы проиграем!
Теккерей нажал на клавишу и чуткий микрофон стал улавливать каждый звук. Больной немного шепелявил и все короткие гласные произносил почти одинаково.