Рядом с ним сидела девочка-подросток. Два удивленных глаза смотрели на него. Раздвинулись казавшиеся бледными в лунном свете губы, и он услышал:
— Тот, кто пришел, потерялся?
Бред. Конечно, бред… Он закрыл глаза.
— Тот, кто пришел, ранен? Нет покоя, есть разочарование?
Он снова открыл глаза. Девушка по-прежнему была рядом. Совсем близко он увидел ее обнаженную грудь. Девушка осторожно провела рукой по его лицу. Ему показалось, что на него повеяла сама свежесть.
— Клэр? — спросил он, чтобы развеять наконец наваждение.
— Почему — Клэр?
Он потряс головой. Плохо. Девушка не могла быть настоящей. И тем не менее она упорно не исчезала. И лунный свет, казалось, оставлял естественные блики на ее плечах и груди. Внезапно он почувствовал, как его лицо опалило жаром и кровь сильно запульсировала в висках. Но стоило ему шевельнуться, как девушка исчезла, и он поразился столь неожиданно вспыхнувшему желанию.
Он снова вытянулся во весь рост и закрыл глаза, пытаясь увидеть ее внутренним взором, восстановить ее облик, блеск лунного света на коже, сияние глаз на темном лице, обрамленном прядями густых волос…
— Кто вы?
От неожиданности он вздрогнул всем телом. На этот раз вопрос был задан мужским голосом. Открыв глаза, он увидел еще одно лицо, склонившееся над ним, темное, с неясными чертами под блестевшим в свете луны высоким лбом.
— Нет, я не плод больного воображения, — продолжал мужчина. — Скажите, кто вы? Ну да ладно, потом. А сейчас вам придется немного поднапрячься — я не сумею дотащить вас, если вы мне не поможете.
Не говоря ни слова, Маркель кивнул, все еще стараясь убедить себя в реальности происходящего.
— А теперь попробуйте сесть.
Он приподнялся и сел, удивившись, что у него получилось.
— Отлично! — произнес мужчина с явным удовлетворением. — Теперь хватайтесь за меня. Это недалеко, совсем рядом.
У Маркеля мелькнула мысль, что было бы интересно узнать, что имеет в виду незнакомец, но размышлять было некогда, и он поднялся на ноги. Удалось это только благодаря помощи незнакомца; ухватившись за него, Маркель мельком подумал, что тот выглядит необычайно тощим. Сделав пару шагов, он понял, что худо-бедно способен передвигаться самостоятельно.
— Вроде бы получается, — выдохнул он.
— Вы можете говорить? Это прекрасно. Все-таки держитесь за мое плечо. И старайтесь не шуметь. Конфедераты все еще поблизости.
Все произошло очень быстро. Несколько секунд он еще чувствовал, что их окружает псевдолес — беглые прикосновения побегов, шорох листвы под ногами, скользнувший по руке влажный мех застигнутого врасплох неизвестного существа… И тут все кончилось, их поглотил абсолютный мрак. Маркеля обхватили за плечи чьи-то мощные руки, кто-то увлек его вниз, затем раздался глухой стук, словно над их головами опустился тяжелый люк. Его снова потрясла полнейшая нереальность происходящего… Он вздрогнул, услышав голос мужчины:
— Потерпите немного… Сейчас будет светлее.
Действительно, почти тут же впереди возник
источник света. Сделав десяток-другой шагов, они очутились в освещенной галерее с влажно блестевшими земляными стенами. Выступавшие то тут, то там из потолка и стен мясистые корни — подземное продолжение бурлившей на поверхности псевдорастительной жизни — отбрасывали четкие черные тени. Свет дарил факел, а точнее, пучок светящихся растений в руке высокого и почти совершенно обнаженного мужчины — на нем не было ничего, кроме небольшой набедренной повязки, по-видимому, из кожи.
— Идемте, мы должны двигаться дальше, — сказал мужчина, по-прежнему крепко державший Маркеля за плечо. — В эти часы корни выделяют разные ферменты, к которым ваш организм еще не привык.
Обернувшись, Маркель разглядел, что поддерживавший его мужчина был одет столь же легко, как и тот, что держал факел. Он попытался прикинуть, какие перепады температуры возможны под поверхностью Афродиты в этих широтах, но царивший в его мыслях сумбур тут же заставил его отказаться от подобных упражнений.
Он продвигался все дальше и дальше по галерее, держась между мужчиной с факелом и своим проводником. После развилки они углубились в узкие извилистые подземные ходы, насыщенные сильными и странными ароматами. И все же запах напоминал ему… нет, скорее, он пробуждал в нем нечто вроде опасения, неясной тревоги… Да, это была именно тревога. Может, смешанная с отвращением. Тем не менее запах отнюдь не казался неприятным.