Гроза началась внезапно. Яркие вспышки молний чередовались с оглушительными раскатами грома. Крупные капли дождя неистово барабанили по крыше. Дрожа от холода, Кинросс сидел у костра. День сменился ночью, но гроза не утихла. Прижавшись к теплым камням возле огня, Кинросс уснул.
Утро было ясным и холодным. Землю покрывал тонкий слой снега. На траве и ветках деревьев серебрился иней. Дрожа от холода, Кинросс стоял в дверях, когда услышал хруст снега. Кто-то направлялся в его сторону. Это оказался фон Ланкено. Впервые за все время Кинросс увидел его небритым.
— Простите, господин Кинросс, что нарушаю ваше уединение. Но я вынужден побеспокоить вас.
— Какое уединение?
— Как какое? Вы ведь уже несколько недель не покидаете свою хижину. Но я бы хотел поговорить с вами насчет этого холода…
— Если вы не можете переносить холод, то отпустите бороду, как это сделал я.
— Я не боюсь холода, господин Кинросс. Прежде, чем оказаться в этом мире, я тридцать часов пролежал на снегу в горах на высоте шестнадцать тысяч футов. Именно тогда у меня начались видения… Вы задели мою гордость, господин Кинросс.
Кинросс промолчал.
— Как долго вы еще собираетесь спорить с герром Крюгером? — спросил фон Ланкено.
— Наверное, пока ад не замерзнет, — хрипло рассмеялся Кинросс, а потом добавил: — Пока Крюгер не позволит мне пересечь барьер. Мне и Мэри Чедвик.
— Он никогда не отпустит вас, господин Кинросс. А мисс Чедвик и вовсе не желает покидать этот мир.
— Это Крюгер сделал ее такой!
— Мэри всегда была такой. Мы с ней часто встречаемся и много времени проводим в разговорах. Я узнал о ней довольно много. Надеюсь, в будущем я познакомлюсь с ней еще ближе. Но я понимаю, что вы хотели сказать…
— Вас прислал сюда Крюгер? — резко спросил Кинросс.
— Нет-нет. Я сам решил к вам прийти. Наблюдая за вами, господин Кинросс, я стал лучше понимать герра Крюгера. Скажите, вы знаете, что жители деревни страдают от холода и голода? Разве вы не чувствуете, что ответственность за это лежит на вас?
— За все, что происходит в этом мире, отвечает Крюгер. Пусть он сделает так, чтобы снова было тепло.
— А если он не захочет этого сделать? Что произойдет тогда?
— Тогда мы будем продолжать страдать от холода и голода. Возможно, это прояснит мозги некоторым жителям, и они помогут мне преодолеть барьер реальности.
— Они не станут этого делать, в этом я абсолютно уверен. Однако позвольте выразить свое восхищение вашим упорством и настойчивостью. Вам удалось отодвинуть барьер довольно далеко. Вы, господин Кинросс, обладаете огромной волей. Я выражаю надежду, что вы все-таки смиритесь со своим положением и займете в этом мире место, на которое вы имеете полное право.
— Либо я выберусь отсюда, либо умру. Вот это мое право.
— Господин Кинросс, у жителей деревни тоже есть право — остаться в живых. Ни я, ни господин Гарсия не будем настраивать их против вас. Но герр Крюгер может являться жителям деревни во сне и отдавать им приказания. И если они восстанут против вас, мы с господином Гарсией не станем им мешать.
— Ну что ж, это справедливо, — отметил Кинросс.
— В таком случае разрешите откланяться, — сказал фон Ланкено с легкой усмешкой на устах. Отсалютовав, он молча развернулся и пошел прочь.
Через несколько минут Кинросс услышал звук быстрых и легких шагов.
Это была Мэри Чедвик с искаженным от ярости лицом. Она прижимала к груди дюжину белых голубей.
— Бедные птицы умирают от холода. Они отморозили свои маленькие крылышки. А ласточки…
— Прости, — пробормотал Кинросс. — Я не хотел…
— Тогда немедленно прекрати это! Глупец! Собери эти идиотские фрукты и положи их на тот дурацкий алтарь!
— Это Крюгер приказал тебе прийти ко мне? — поинтересовался Кинросс.
Она презрительно окинула его взглядом. Кинросс почувствовал, как вспыхнуло его лицо.
— Почему ты во всем винишь меня, а не Крюгера? — спросил он.
— Потому что я могу прийти к тебе, но не могу прийти к Крюгеру. Ступай за фруктами!
— Ладно, — понуро кивнул Кинросс. — Я сделаю это только ради тебя, Мэри. Только ради тебя, а не ради Крюгера. — Он пытливо заглянул в ее глаза, в которых все еще полыхал огонь.
— Конечно, ради меня, — сказала она. — Поэтому я и пришла к тебе, идиот!
— О Боже! — пробормотал Кинросс и быстро ушел от Мэри. Когда он вернулся из рощи, снег уже растаял под лучами теплого солнца.