— Когда я думаю о том, сколько я старалась и сколько сил отдавала ради мальчика…
— Идём со мной, Дроув, — с улыбкой сказал отец, беря меня за руку и почти выбежав вместе со мной из комнаты. Мы прошли через ряд дверей, поднялись по лестнице и вышли на дневной свет. Солнце скрылось; воздух был туманным, но все ещё очень тёплым; моя одежда начала липнуть к телу. Я немедленно огляделся по сторонам в поисках Кареглазки и увидел её, одиноко сидевшую на земле за оградой.
Отец втянул носом воздух.
— Похоже, начинается сезон дождей, — сказал он. — Во имя Фу, действительно похоже, что начинается сезон дождей. Надо сказать Парламентариям. Надо им сказать. Помнишь дожди два года назад, Дроув, когда залило подвал и твои бегунчики утонули? Они умели плавать, но вода поднялась выше потолка их клетки. Это урок для всех нас, Дроув. Урок, да…
Я испуганно шарахнулся от него в сторону. Он последовал за мной, продолжая бормотать:
— Это твоя девушка там, да, Дроув? Красивая малышка. Красивая…
Пойдём, поговорим с ней. Это позор, что она сидит там совсем одна. Я вспоминаю твою мать… — Внезапно он остановился и замер, глядя куда-то на юг. Я тревожно проследил за его взглядом, но не увидел ничего особенного, кроме высоких деревьев на Пальце и крошечных фигурок лоринов.
Когда я снова повернулся к нему, он опять смотрел на Кареглазку.
— Идём, — позвал он, направляясь к ней. Она с надеждой посмотрела на нас, но я отрицательно покачал головой.
— Юная леди, — обратился отец, — я был груб с вами и приношу свои извинения. Надеюсь, вы найдёте в себе силы простить меня за то, что я сказал, и за то, что вынужден был силой увести от вас Дроува. — Он говорил спокойным, нормальным тоном — и искренне. — Поверьте, я руководствовался самыми лучшими побуждениями.
Кареглазка посмотрела на него; в глазах её стояли слёзы.
— Меня не волнует, как вы меня назвали. Меня и прежде н-называли по-разному… Н-но я никогда не прощу вам, что вы забрали Дроува, хуже со мной не поступал никто за всю мою жизнь, и я думаю, что вы, должно быть, очень злой человек.
Он вздохнул, рассеянно глядя в сторону Паллахакси. По дороге, по направлению к нам, с вершины холма двигалась огромная толпа.
— Думаю, ваш отец скоро будет здесь, — сказал он. — Лучше всего было бы, если б вы вернулись домой вместе с ним. И прошу вас поверить мне, я действительно крайне сожалею. Идите к воротам оба.
Он снова овладел собой.
— Вызовите Зелдон-Троуна и Джуба-Липтела, — бросил он охранникам. — И объявите тревогу. Быстрее! — Охранник бегом кинулся исполнять приказание; думаю, что он спал в своей будке и не заметил приближения толпы. Отец повернулся и снова задумчиво посмотрел на склон холма.
Кареглазка была за оградой, а я внутри, но нас разделяли лишь тяжёлые засовы. Я подошёл к воротам и начал возиться с нижним засовом. Отец стал меня оттаскивать, но без излишней жестокости.
— Отпусти меня, ты, мерзляк! — сопротивляясь, кричал я. — Для тебя нет никакой разницы, внутри я или снаружи!
Тут я услышал шипение и грохот. К воротам подкатили передвижную паровую пушку; её дуло упиралось в небольшое отверстие в проволочной сетке. Я увидел, как военные снимают брезент с длинного ряда прямоугольных предметов, которые мы видели — так давно — с другого берега реки; это тоже оказались паровые пушки, стоявшие на равных расстояниях по всему периметру большого комплекса. Из зданий появились ещё военные, катившие переносные котлы, над которыми поднимался пар.
Я резко повернулся, уставившись на отца.
— Что происходит?! — крикнул я. — Это же жители Паллахакси! Во имя Фу, против кого мы воюем?!
— Мы воюем с теми, кто хочет убить нас, — сказал он, затем подошёл к охранникам и начал отдавать распоряжения. Я увидел Зелдон-Троуна. Он разглядывал быстро приближающуюся толпу. Мгновение спустя Троун поднёс к губам рупор.
— Остановитесь! — протрубил он.
Толпа замешкалась, но Стронгарм продолжал шагать вперёд. После короткой борьбы Лента вырвалась из удерживавших её рук и побежала за ним.
Я подошёл к отцу, стоявшему возле подразделения охранников. Он был бесстрастен.
— Если твои люди застрелят их, — воскликнул я, — я убью тебя, отец, при первой же возможности. Он снова посмотрел на жителей Паллахакси.
— Ты переутомился, Дроув, — с безразличным видом произнёс он. — Лучше, если ты спустишься вниз, к маме.
Стронгарм остановился возле ворот.
— Кто здесь главный? — громко спросил он.
— Я, — ответил Зелдон-Троун.
Стронгарм помолчал, потом возвысил голос: