Не война всех против всех и вся, а объединение, кооперация, взаимопомощь. Этому учит природа, и ее голосу вняли все животные, «которые достигли наивысшего положения в своих соответственных классах». В практике взаимной помощи, которая несомненно присутствует и на самых зачатках эволюции, лежит происхождение этики.
Ученый сформулировал свою теорию на рубеже веков, в еще догенетическую эпоху и не мог претендовать на создание принципиально нового учения об эволюции. Впрочем, единого такого учения не существует и поныне. Споры вокруг эволюционной теории ведутся второе столетие. Порой беспредметно, поскольку она не может быть экспериментально подтверждена или опровергнута. Все остается на уровне гипотез, которые формируют общие представления о развитии биологии.
Труды Кропоткина казались кое-кому архаикой и даже усматривалась в них ересь, поскольку взгляды ученого не соответствовали господствующей теории эволюции. Однако к идеям его снова проявляется интерес. Очень напоминает концепцию Кропоткина теория эволюции, с которой выступил японский ученый К. Иманиши. Пару десятилетий назад о роли альтруизма в развитии человеческого общества размышлял В. П. Эфроимсон, безусловно, хорошо знакомый с трудами Кропоткина. Положения статьи Эфроимсона, увидевшей впервые свет в 1971 году (в значительно цензурированной редакции), разделили некоторые отечественные генетики: Б. Л. Астауров, Д. К. Беляев, М. Д. Голубовский.
Понадобилось более двух десятилетий, чтобы взгляды выдающегося отечественного ученого (разумеется, как водится в отечестве, — посмертно, В. П. Эфроимсон умер в 1989 году) стали достоянием гласности. Только что вышел его труд «Генетика этики и эстетики», на основании которого и написана та статья 1971 года, а два года назад журнал «Химия и жизнь» опубликовал впервые ее текст без цензурных переделок и купюр, такой, каким он ходил в свое время в самиздате, вызывая восторг научной молодежи. Стоит упомянуть социальный контекст, в котором работа создавалась. Еще сильны в биологии позиции «лысенковщины», еще рискованно касаться таких тем, как генетика поведения человека, его психических свойств. В массовом сознании господствует представление о ведущей роли самого «гуманного» социалистического общества в деле воспитания человека, формирования его психики. А тут ученый говорит, что альтруизм, жажда знаний, противление злу столь же биологичны, как и другие генетические признаки человека.
Этика была представлена как продукт естественного отбора человека. Этические нормы передаются из поколения в поколение, и меньшая или большая восприимчивость к ним — наследственна, она и поддерживалась отбором. Передача принципов этики — это связь времен, которая для Гамлета, например, прерывается смертью, вернее, убийством отца. Автор показывает, как «отбор повел человечество по пути создания эмоционального комплекса совести» (под совестью он предлагает понимать всю группу эмоций, которая побуждает человека совершать поступки, лично ему не выгодные и даже опасные, но приносящие пользу другим людям). Оказывается, в процессе естественного отбора, по мере превращения человека в животное социальное, развивались эмоции человечности, доброты, рыцарское отношение к женщинам, старикам, жажда познания. Разумеется, первичный альтруистический импульс может быть слаб, и человек, нацеленный на нечто противоположное, легко его преодолевает (и общество помогает ему в этом), но импульс есть, следовательно, отбор работал не зря.
Правомочен тезис: культура как средство выживания, поскольку она служит одним из компонентов системы адаптации человеческого вида к среде. Есть конкуренция, есть доли зла в каждом, но есть и любовь к ближнему. Нагорная проповедь Христа — «да светит свет ваш пред людьми» — возникла не на пустом месте. Человечество было уже подготовлено к ее восприятию, и императивы