Эвилия — совершенно голая. Дохнор тоже был здесь; он лежал на полу с неестественно вывернутой головой.
Эвилия сунула в рот кулак, чтобы подавить крик, потом вытащила его и через силу пробормотала:
— Он… он мертв?
Рэднал наклонился над Дохнором, схватил его запястье, попытался нащупать пульс. Пульса не было, моргафец не дышал.
— Мертвее не придумать, — мрачно сказал гид.
Эвилия испустила громкий стон. Ее колени подогнулись, и девушка рухнула на согнутую спину Рэднала.
Когда Эвилия потеряла сознание, Лофоса закричала и бросилась вперед, желая помочь подруге. Носко вез Мартос тоже завопила. Мобли, сын Сопсирка, рванулся к Рэдналу, пытаясь подхватить Эвилию. То же сделали Фер вез Кантал и Жозел вез Глезир. То же сделал еще один турист — среднего возраста узкоголовый, до сих пор не принимавший участия в разговорах. Возникла сутолока, все мешали друг другу.
Потом тихий узкоголовый внезапно перестал быть тихим и заорал:
— Я врач, будьте вы прокляты шестью миллионами богов! Пропустите меня?
— Пропустите врача! — подхватил Рэднал, как можно осторожнее опуская Эвилию на пол. — Посмотрите сперва ее, свободный Голобол, — добавил он, с облегчением вспомнив имя врача. — Боюсь, что Дохнору уже не помочь.
Кожа Голобола была такой же темной, как у Мобли, но по-тартешски он говорил с иным акцентом. Когда врач повернулся к Эвилии, та застонала и шевельнулась.
— Девушка в полном порядке, можно не сомневаться, а вот этот бедняга… — Как и Рэднал, он попытался нащупать пульс — так же тщетно. — Вы правы, сэр. Этот человек мертв. И уже довольно давно.
— Откуда вы знаете? — спросил гид.
— А вы разве не обратили внимания, что тело остыло? — заметил врач.
Очередным криком Эвилии мог бы по праву гордиться вышедший на охоту пещерный кот. Лофоса склонилась над подругой, заговорила с ней на родном языке; крик стих.
Только Рэднал начал задумываться над тем, что делать дальше, как к нему обратился Голобол:
— Взгляните-ка сюда, сэр.
Врач указывал на пятно на шее Дохнора прямо над тем местом, где она так неестественно изогнулась.
— Ну и что? — вынужден был спросить Рэднал.
— Вы, широкобровые, волосатый народ, вот что, — сказал Голобол. — И все равно здесь четко заметно… изменение окраса… цвета… как это на вашем языке?… пятно! Да? Хорошо. Такую отметину оставляет удар ребром ладони. Смертельный удар.
Несмотря на жару в Низине, Рэднала прошиб холодный пот.
— То есть вы хотите сказать, что это убийство?
Слово рассекло гомон голосов, стоявший в комнате, словно скальпель. Только что царила сумятица, потом мгновенно наступила тишина. И в этой внезапной звенящей тишине Голобол сказал:
— Да.
— О боги, ну мы влипли! — пробормотал Фер вез Кантал.
Почему боги (хотя Рэднал не верил во все их шесть миллионов) соизволили, чтобы убийство произошло именно в его группе? И почему, во имя всех богов, в которых он верил, убили именно моргафца?! В Моргафе с подозрением относились к любым происшествиям с его подданными в Тартеше. А уж если Дохнор из Келлефа действительно шпион, то к его смерти в Моргафе отнесутся не просто с подозрением — они будут в ярости!
Рэднал шагнул к радиофону.
— Кому ты хочешь позвонитъ? — спросил Фер.
— Сперва обращусь в милицию Парка. Их надо известить в любом случае. А затем… — Рэднал глубоко вздохнул, — затем, пожалуй, свяжусь со столичным отделением Глаз-и-Ушей Наследственного Тирана. Убийство моргафца, принесшего клятву верности Богине, дело не для парковой милиции. Кроме того, пусть уж лучше кто-нибудь из Глаз-и-Ушей уведомит о случившемся моргафские власти, а не я.
— Да, могу себе представить, — кивнул Фер вез Кантал. — Ты скажешь что-нибудь не то, а они свои канонерки пустят через Рукав! Или… — Работник паркового хозяйства покачал головой. — Нет, даже островной король не настолько спятил, чтобы швыряться звездными бомбами из-за такого пустяка. — Фер с надеждой поднял глаза. — Правда?
— Разумеется. — Но в голосе Рэднала тоже не было уверенности. В мире все перевернулось с тех пор как пятьдесят лет назад появилась звездная бомба. Ни Тартеш, ни Моргаф не использовали звездные бомбы даже в войне друг против друга, но не переставали производить и испытывать это страшное оружие. Тем же занимались еще восемь или десять других государств, опередивших других в технологических изысканиях. Если начнется большая война, она запросто может перерасти в Большую Войну, после которой…