Я присмотрел несколько подходящих площадок и в конце концов выбрал одну из них для посадки. Длинная, узкая песчаная коса у большого озера. На другом берегу виднелся лес. — Я тщательно проверил Ручное управление, сделал около пятнадцати пробных заходов, сбавил скорость и пошел на снижение. Вы сами знаете, у лодки нет плоскостей, садится она на «ходули» (так мы их называли — они защищают Реактивные двигатели). Я почти уже сел, высота была 10 метров, скорость снижена до 15 метров в секунду. Мы буквально по Сантиметрам опускались вниз. И тут раздался ужасающий вопль, и мы упали на бок.
Визг, режущий слух, всепроникающий; Джэн отчаянно закричала и Кейз тоже: он осознал в долю секунды, что они упали, лодка попала в аварию, надежда, было возродившаяся, разбита… И когда их выбросило наружу, раздался снова кошмарный визг, и они закричали от ужаса, который возобладал даже над отчаянием…
— Лодка была небольшая, но все же весила многие тонны, — Кейз развел руками. — При падении обшивка корпуса вмялась внутрь, вогнулась. И, по-моему, две левые «ходули» вылетели, правые обломились, лодка упала на бок, перевернулась и превратилась в груду обломков.
Наступила ночь. Я пришел в себя. Я лежал на песке, голова на коленях у Джэн, она чем-то холодным вытирала мне лицо.
И всхлипывала потихоньку после долгих рыданий. Ее вышвырнуло через пробоину в плавнике, и тут она увидела, что Кейз висит на ремнях, я все вокруг залито его кровью. Из последних сил стащила его вниз, спустилась по берегу к воде и намочила кусок поролоновой прокладки. Когда Кейз стал немного соображать, он напустился на Джэн — могла занести Бог знает что из этой воды неизвестного состава. В ответ она, к его великому изумлению, крепко заснула.
— Вся левая сторона у меня болела, особенно голова и бедро — глубокие ссадины, ушибы. Джэн здорово тряхнуло, и я боялся, что у нее какие-то внутренние повреждения. Ее часто рвало, она стонала во сне. Потом нас обоих некоторое время лихорадило, пошаливало зрение. И немудрено — организм безо всякой защитной реакции попал в совершенно иную, хоть и не враждебную среду.
Нет, не враждебную. Прохладные ночи, теплые дни, чистый воздух, высокий процент кислорода. Вода, пригодная для питья. Терпимо — если бы все так и продолжалось. Но продолжение было не из приятных.
— На третий день, помнится, нам полегчало, и мы осмотрелись как и что. Хотелось есть, шоковое состояние прошло. Джэн рассказала, что ей все время что-то снится, один и тот же сон — он повторялся и был, как явь. Ей снились какие-то механические руки, они раскладывали по мастям и тасовали колоду карт, сдавали, собирали, тасовали, снова сдавали, а колода карт — это она, Джэн. Я бы не стал об этом упоминать, я бы и забыл, наверное, если бы Джэн не повторяла свой сон так подробно и часто. И мне тоже всякое снилось; ну, знаете, лихорадило и вообще…
Кейз махнул рукой, как бы отгоняя воспоминания.
— А что вам снилось, Кейз? — спросил Доктор и добавил поспешно-
— Если не возражаете, конечно, расскажите…
Он увидел, что Кейз нахмурился, сжал руки:
— Я расскажу, хотя припоминаю неясно, я ведь, понимаете, слишком долго и усердно старался забыть.
Он помолчал и продолжил:
— Вроде я висел на электрическом кабеле, один конец замкнут на мне, другой терялся где-то наверху в темноте. Вокруг меня вращались глаза. Не пары глаз, не одна пара, а… я забыл, как они были расположены. И я понял, что глаза носятся вокруг меня, а то, что держит второй конец — не знаю что — вертит кабель, а глаза следят, и тут раздался…
— Что? — вопрос прозвучал еле слышно.
— Смех, — прошептал Кейз, — хохот.
Он взглянул на Доктора.
— Я вам рассказывал, что перед самой аварией послышался устрашающий, какой-то дьявольский звук.
— Да, вы это упоминали.
— В этом звуке многое перемешалось. В момент аварии заскрежетали подшипники гидроустройств. Я это понял, когда корпус развалился, и заглянул в двигатель. И глазам своим не поверил. Не знаю, как описать. Представьте себе, что все подшипники — все до единого, понимаете? — на максимальной скорости вдруг превращаются в твердый слиток. Оси продырявили насквозь станины, дыры огромные, с рваными краями. Пока вращение сходило на нет, разламывались детали, стоял немыслимый скрежет. И Джэн отчаянно вопила, и я не отставал, и еще был слышен…
Доктор терпеливо ждал. Кейз наконец произнес:
— Еще слышался этот хохот. Что-то в нем было странное. Джэн тоже его слышала, и ей тоже он показался диким…
Он зажмурился и вздрогнул. Смех. Хохот. Кейзу этот смех показался каким-то неестественным. Впрочем, Кейз вообще-то не из смешливых.