Они обогнали три или четыре автобуса, но Алек молчал и не отводил взгляда от дороги.
Так продолжалось довольно долго. Наконец Алек сказал:
— Тот, должно быть, ее.
Созвездие красных и зеленых габаритных огней впереди перевалило через гребень холма.
— До Бейпорта осталось мили три, — прибавил таксист. — Что будем делать?
— Постараемся попасть в город первыми. Мне нужно на автовокзал.
— О’кей.
Такси пошло на обгон. Окна автобуса находились слишком высоко, чтобы разглядеть пассажиров; к тому же в салоне не горел свет.
Алек утвердительно мотнул головой.
— Точно, тот самый.
Автостанция в Бейпорте располагалась бок о бок с железнодорожным вокзалом. Норману вспомнилась деревянная платформа, отделенная от по' лотна узкой полоской гравия. Вокзал оказался крошечным и грязным, а тем просторным и светлым зданием, которое хранила память Нормана-Окна зала ожидания были темны, но на площади перед вокзалом Норман увидел несколько автомобилей, вокруг которых, негромко переговаривавясь, бродили местные жители; среди них Норман разглядел двоих в солдатской форме — должно быть, из Форт-Монмута или Сэнди-Хука.
Прежде, чем подкатил автобус, он успел вдоволь надышаться соленый воздухом.
Пассажиры выходили один за другим, высматривая тех, кто их ветречал.
Тэнси спустилась по ступенькам третьей. Она держала в руках саквояж из свиной кожи и глядела прямо перед собой.
— Тэнси, — проговорил Норман.
Она словно не слышала. Он заметил на ее правой руке черное пятно, похожее на большой синяк, и вспомнил чернильную кляксу на своем письменном столе.
— Тэнси! — позвал он. — Тэнси!
Она прошла мимо, задев его рукавом.
— Тэнси, что с тобой?
Норман бросился за ней. Она направлялась к стоявшему на площади такси. Люди с любопытством посматривали на них. Норман начал раздражаться.
— Тэнси, перестань! Ну пожалуйста, Тэнси!
Он догнал ее, схватил за локоть и развернул лицом к себе, не обращая внимания на неодобрительный ропот зевак. Черты Тэнси выглядели застывшими, взор был устремлен куда-то в пространство.
Норман рассвирепел. Гнетущее напряжение, которое накапливалось с утра, выплеснулось наружу. Он потряс Тэнси. Та по-прежнему как будто не видела его; она словно изображала аристократку, терпеливо сносящую грубые приставания дикаря. Если бы она закричала или принялась отбиваться, никто бы, скорее всего, не вмешался. А так — Нормана рванули за плечо.
— Отпусти ее!
— Эй, приятель, угомонись-ка!
Тэнси не двигалась, поза ее была исполнена ледяного величия. Внезапно она выронила на мостовую клочок бумаги; в тот же миг взгляд ее скрестился с взглядом мужа, и Норману показалось, что он разглядел в глазах Тэнси страх. Между ними двоими будто протянулся незримый мост понимания. Быть может, это лишь почудилось Норману, но на какое-то мгновение он словно обрел второе зрение: за спиной жены он различил нечто косматое и черное, с широкими плечами, огромными лапами и тускло светящимися глазками. Но тут Тэнси отвернулась, и видение исчезло. Впрочем, у Нормана сложилось впечатление, что тень ее чересчур велика и что виной тому вовсе не проказы фонаря. Кто-то сильно толкнул его, он пошатнулся — и потерял Тэнси из виду.
Обступившие Нормана люди, судя по всему, перемывали ему косточки, поминая всех его родственников, ближних и дальних. Однако он, как ни прислушивался, не мог разобрать ни слова.
— Врезать бы ему как следует, — из ушей Нормана будто выпали затычки.
— Давайте, — проговорил он, — давайте, все разом.
— Эй, что происходит? — раздался голос Алека, настороженный, но не враждебный. Похоже, Алек размышлял так: «Пускай я ничего не знаю об этом парне, но он ехал в моей машине».
— А где женщина? — спросил один из солдат. — Куда она подевалась?
— Да, где она?
— Она села в такси Джейка, — сообщил кто-то.
— Может, у него был повод преследовать ее, — задумчиво произнес солдат.
Норман ощутил, как меняется настроение толпы.
— Никому не позволено приставать к женщинам, — буркнул державший его мужчина. Однако другой ослабил хватку.
— Ну? Зачем вы гнались за ней? — поинтересовался он.
— Потому что так было нужно.
Пронзительный женский голос воскликнул:
— Сколько шума из-за ерунды!
— Семейная ссора! — хмыкнул какой-то тип в толпе.
Нормана отпустили.
— Учти, — обратился к нему тот, который рассуждал о «позволительности», — если она пожалуется мне, я тебя все-таки вздую.